01-1955г. Гран-При Аргентины
Четыре часа спустя пóзднее послеобеденное солнце волшебным образом превратило Рио-де-ла-Плата в настоящий серебряный поток огромного размера. Мы приближались к Буэнос-Айресу. За более чем 33-часовой полет мы покрыли расстояние свыше 12 000 км. После европейской зимы нас встречало аргентинское лето. С шипением колеса нашего DC 6 коснулись аргентинской земли. Я был у цели моего путешествия, которое стало возможным благодаря правительству президента Перона и его главе дону Алехандро Раулю Апольду. Международный аэропорт Буэнос-Айреса, названный в чeсть старого соратника Перона министра Пистарини, просторен и оснащен по последнему слову техники. Рядом с аэродромом находится плавательный бассейн. Комфортабельный отель с первоклассным рестораном освобождает транзитных путешественников от долгого пути в город, которого можно достичь по двухполосной магистрали.
Буэнос-Айрес создает европейское впечатление. Он вообще должен быть европейским городом на южно- и среднеамериканском континенте. Это определяется не только в архитектурном отношении, но чувствуется также, что у населения это влияние несомненно и чисто биологически.
Напротив, уличное движение развивается по южноамериканским правилам. Это означает, что здесь ездят так же неорганизованно и «по-ухарски», как в Мексике и Испании. Хотя европеец твердо убежден, что столкновения должны происходить просто в каждый момент, машины здесь каждый раз хоть «на волосок», но расходятся между собой. Правда, все это не для слабонервных. Но так же, как и в Мексике, здесь надо дать общей атмосфере захватить себя, чтобы жить «созвучно» со страной и ее особенностями.
Светофоров в Буэнос-Айресе нет, здесь царит полицейский, который энергично регулирует движение с помощью рук в белых перчатках и пронзительного свистка. Впрочем, здесь очень терпимы за рулем. Никто не выходит из себя, если крылья автомобилей стремительно проносятся на расстоянии сантиметра друг от друга. Кроме того, для этого было бы слишком жарко.
Если автомобили американских марок, правда, по большей части ранних лет выпуска, и представляют собой основную часть участников движения, то немецкие автомобили уступают совсем немного. Можно видеть здесь так много Mercedes-Benz, как ни в одном иностранном городе до сих пор. В основном МВ 300. На самом деле, Буэнос-Айрес – это город, в котором эксплуатируется максимальное количество «300-х». Недавно Буэнос-Айрес купил в Германии 500 современных троллейбусов, в основном марки Mercedes-Benz, кроме того, Henschel и MAN. Кроме того, эксплуатируется очень много грузовиков Mercedes-Benz.
Очень большую роль в бизнесе Mercedes-Benz в Аргентине играет спортивный успех Фанхио. Уже только поэтому его победа в аргентинском Гран-при имеет решающее значение для продаж машин Mercedes-Benz здесь, как нигде больше в мире.
Под руководством Перона Аргентина стала самой ориентированной на спорт страной Нового Света. Как и в Европе, первое место занимает футбол, только затем идут автогонки. Но ни один из спортсменов не пользуется такой популярностью, как Фанхио. Фанхио – национальный герой Аргентины.
Президент подает хороший пример своими спортивными амбициями. Он отлично водит мотоцикл (Gilera) и владеет многими спортивными автомобилями, среди которых Alfa Romeo "Disco Volante”, Giulietta и с недавних пор даже МВ 300 SL и Chevrolet Corvette. На тренировках перед Гран-при он сидел с секундомером на трибуне. Весь его образ жизни – военно-спортивный. Он встает точно в пять часов и ежедневно занимается разными видами спорта.
Хотя Аргентина и не обладает заслуживающей упоминания автомобильной индустрией, она порождает великолепных гонщиков и имеет сегодня в лице Фанхио, пожалуй, лучшего пилота мира. Объясняется это тем фактом, что аргентинская молодежь без очень больших затрат может заниматься автоспортом. На специально подготовленных американских машинах старых лет выпуска проводятся большие гонки на длинные дистанции, до 12 000 км. Гоночная трасса по большей части образована естественными дорогами, где достигаются средние скорости, которые можно назвать только фантастическими. Эти гигантские гонки –
отличная и жесткая школа для развития навыков управления машиной и физической выносливости. Здесь и следует искать тайну аргентинского «Эльдорадо» для гонщиков. Фанхио также когда-то впервые отличился на этой автомобильной «охоте» в просторах пампы. Машины, на которых он выступал в этих гонках, Фанхио готовил сам. Тем самым он овладел и навыками механика, которые сегодня постоянно идут ему на пользу, тем более, что они связанны с очень тонким чувством машины и точным знанием предельных границ.
Фанхио не просто уважаем земляками, его здесь любят. Многочисленные эпизоды подтверждают это. Целое событие – посетить с Фанхио, например, фабрику. Повсюду там, где он появляется, его окружают рабочие. Забавно наблюдать, как простые люди, обменявшись с ним рукопожатием, быстро возвращаются к товарищам и показывают руку, которой они только что коснулись Фанхио. Не стоит и говорить о бурном ликовании и хоровой декламации: «Chueco, chueco, chueco» или «Фанхио, Фанхио, Фанхио», если он появляется где-нибудь. Как трогателен был тот мальчик, который узнал Фанхио, когда мы ехали по Буэнос-Айресу, и, пытаясь на велосипеде удержаться рядом с машиной, выкрикнул: «Мой велосипед для Фанхио!»
Спонтанная реакция при его появлении сделала, например, невозможным для него поход в кино, поскольку публика тотчас прерывает представление и приветствует сначала своего «Chueco».
При этом Фанхио, про которого говорят, что он уже сегодня - миллионер, остался простым, симпатичным человеком. Он происходит из рабочей семьи, и его пожилой отец еще работает сегодня, как прежде, в Балькарсе, где Фанхио владеет бензоколонкой и кинотеатром. Поэтому понятно, что автодром им. 17 Октября был подобен ведьминому котлу, как только Фанхио помчался по трассе.
Когда мы 6 января прибыли в Буэнос-Айрес, вокруг говорили только об одном событии – о Большом Призе. Звезда Mercedes-Benz пользовалась такой популярностью, что ее нужно было снимать и забирать с собой, когда паркуешь где-нибудь машину. На больших площадях города были установлены увеличенные до громадных размеров фотографии участвующих гонщиков и машин. Громкоговорители с раннего утра и до поздней ночи объявляли программу гонок.
Когда мы улетали, в Германии было холодно, местами 5 градусов ниже нуля, а Буэнос-Айрес кипел под палящим солнцем. 9 января, достигнув 40 градусов в тени, температура установила рекорд, какого не было в это время за последние 10 лет. Все, кто мог, спасались в бассейнах или на пляжах. Хорхе Антонио, представитель Daimler-Benz, пригласил нас на свою estancia, в часе езды от Буэнос-Айреса. Мы сидели под вековыми деревьями, пока гаучо готовили настоящую asado – это тушеная на вертеле над открытым огнем баранина. Когда pampero – обжигающе горячий ветер из пампы – чересчур высушил наши тела, мы переместились в бассейн усадьбы. Только там можно было выдержать жару. Даже Нойбауэр в переделанных в плавки кальсонах опустился в прохладную воду, не спуская при этом бдительных глаз со своих юнцов – Херрманна и Мосса – «эмбрионов», как он их называл, следя, чтобы и они не получили солнечных ожогов. Правда, после покидания воды человек сразу подвергался мучениям от мириад москитов, которые заползали в нос или рот.
Когда мы вечером возвращались в Буэнос-Айрес, pampero усилился и погнал над землей плотные коричневые пылевые облака, в то время как небо темнело. Но желанный дождь так и не наступил. Несмотря на эту дьявольскую жару, механики гоночной команды с первого дня пребывания работали в мастерских при температуре сауны. Гоночный автомобиль Mercedes-Benz модели 1955 года после длительного морского путешествия нуждался в основательной переборке. В общей сложности было привезено пять машин, четыре для гонки и одна для тренировок. Ни один автомобили не был оснащен защитной решеткой радиатора, применявшейся на испытательных заездах в Хоккенхайме, все имели нормальную носовую часть, напротив, вход воздушного потока был размещен над радиатором. На корабле, кроме тренировочной машины, перевозились только четыре шасси. Боевые моторы, подготовленные лишь в последнюю минуту, были привезены самолетом. Автомобиль стал примерно на 70 кг легче, в то время как мощность двигателя превышала теперь 280 л.с. Машины Фанхио и Клинга имели укороченное на 14 см шасси и потому еще на 8 кг уменьшенную массу.
Ferrari появилась с обоими показанными в журнале AUTO, MOTOR und SPORT № 1 типами машин, оснащенными 4-цилиндровыми двигателями, которые применялись в Барселоне. Ferrari тоже потеряла в весе и стала тем самым еще быстрее и маневреннее, что очень отчетливо стало заметно на тренировках. Maserati привезла в Южную Америку уже известную модель. Доктор Джанни Лянча доставил пять своих болидов со всей командой из Турина в Буэнос-Айрес специальным чартерным самолетом. Кстати, трансокеанский чартерный рейс на 4-моторном самолете по маршруту Штутгарт - Буэнос-Айрес стоит 100 000,- DM. Амадей Гордини заявил три автомобиля. Два из них пилотировались аргентинцами Биргером и Иглесиасом и представляли собой старые модели, в то время как Байоль выступал на машине с 6-цилиндровым двигателем с новой головкой и дисковыми тормозами фирмы Messier. Оба аргентинца очень рано начали тренировки и гонялись друг за другом по трассе диким образом. Не вполне совершенный стиль они компенсировали порой избыточным безрассудством.
Большой Приз Аргентины, первый этап чемпионата мира этого сезона, состоялся на вновь построенном автодроме им. 17 октября. Автодром, в особенности интересный с точки зрения зрителей – трассу можно наблюдать со всех мест на трибунах – имеет восемь различных конфигураций. Ту, которая предусмотрена для Гран-при и имеет длину 3,912 км, разные эксперты охарактеризовали как «невозможную». Уленхаут, с которым представителю печати всегда приятно вместе работать, поскольку своей скромностью и готовностью помочь он настолько же симпатичен, насколько признает значение ответственной прессы – в противоположность другому направлению мышления в гоночной команде Mercedes-Benz - так вот он, когда спросили его мнение, дал единственный правильный ответ. Он полагал: «Задача будет поставлена, техник должен ее решить, а гонщик будет успешен тот, который лучше всех справится с данными условиями». Шероховатая трасса имела только одну прямую, на которой машины короткое время шли на полном газу, это была прямая «старт-финиш». К ней примыкал самый быстрый поворот, который Mercedes проходил на четвертой передаче со скоростью примерно 180 км/ч. После короткой прямой следовал несколько более медленный, но все же достаточно скоростной поворот. Кроме двух довольно юрких изгибающихся участков, остальная часть трассы была образована более или менее медленными поворотами. Трасса окружена ровным высохшим газоном, так что непредвиденное покидание дороги редко имеет серьезные последствия для гонщика. Все это хозяйство полностью открыто прямым солнечным лучам.
Для тренировок было достаточно времени, а именно – с понедельника по субботу. Уже очень скоро стало ясно, что Mercedes не настолько быстр и превосходит соперников, как ожидалось. Ferrari и Lancia и здесь показали лучшие времена, и казалось, что наши автомобили (автор–немец – А.Г.) должны будут довольствоваться вторым стартовым рядом, и тут вечером в субботу, в 19.00, Хуан Мануэль Фанхио под бурное ликование публики прошел быстрый круг, который принес ему третье время. Мотор на машине Клинга опять забастовал в последнюю минуту, так что гонщик № 2 в «конюшне» Нойбауэра проходил свои квалификационные круги на уже довольно «заезженной» тренировочной машине. На этой своеобразной трассе нужно было очень часто переключаться. Стартовая решетка дает представление, как плотно располагались показанные гонщиками времена в квалификации.
Никто из тех, кто там присутствовал, никогда не забудет этот ад. Я уже переживал 4-часовые битвы в Индианаполисе при сильной жаре, но эти три часа на карусели Буэнос-Айреса, были чем-то бóльшим, это был Дантов ад. Незадолго до старта гонки, который состоялся в 16.00, измерения показали температуру воздуха 34,4 градуса в тени и температуру дорожного покрытия 55 градусов. Бетонная масса трибун набирала тепло и тем сильнее излучала его обратно. На открытой солнцу арене нигде не было возможности найти ни клочка тени. И все это в совокупности с почти 400 000 фанатическими зрителями, спрессованными в теснейшем пространстве. Из пампы дул сильный бриз, который то усиливался, то ослабевал, но в любом случае нес с собой обжигающе горячий воздух. Влажность воздуха была 23 процента. Достаточно для того, чтобы превратить все в настоящее мучение. Уже задолго до старта кока-кола, минеральная вода и подобные напитки были распроданы. Жара не только мучила гонщиков, она еще больше играла с ними в какой-то фарс. Образовывала в воздухе причудливые изображения, и, мерцая, искажала естественную картину. Знаете ли Вы, что значит войти на скорости 180 км/ч в поворот, контуры которого вдруг расплываются? Счастье, что гонщики располагали везде свободными зонами безопасности; в течение трех часов клубы пыли поднимались еще те! Из этой «печи для отжига» до финиша добрались лишь семь автомобилей из 21-го стартовавшего. Только один гонщик без смены провел за рулем все 96 кругов: Хуан Мануэль Фанхио. У того, кто до сих пор еще имел сомнения в стойкости этого человека, они были рассеяны. Что за гонщик, что за боец! Я видел более молодых, чем Фанхио, гонщиков, которые падали на землю истощенными уже после трети гонки, я видел привычных к борьбе мужчин, которые передавали управление сменщикам, примирившись с судьбой. В то время как на каждый автомобиль потребовалось три гонщика, чтобы привести два Ferrari и один Mercedes-Benz на места со второго по четвертое, Фанхио в одиночку неумолимо проходил круг за кругом. Но кто мог бы лучше рассказать о пережитом, как не сам Фанхио! Через день после гонки он говорил в дословном переводе: «Откровенно говоря, сделать большего я и не мог. Я боролся со всеми неприятностями, которые только могли произойти. Я черпал энергию отовсюду, где только можно было. Слава Богу, что машина положительно отвечала на мои старания. Перед гонкой я приготовил план. Я полагал, что было бы неверно, с самого начала ввязываться в дуэль, предложенную соперниками. Конечно, я был в состоянии в любой момент сократить отрыв, когда началась дуэль, но я этого не делал, поскольку гонка была долгой, а риск, следовательно – большим. Я с самого начала знал, что за лидерство развернется борьба, но мне так же точно было ясно, что тот, кто начнет охоту, проиграет. Я считал, что будет лучше проехать стабильную гонку и ограничить свои старания на самом необходимом, поскольку все избыточное может повернуться против тебя. Факты доказали мою правоту, хотя мне нужно было решать и другие проблемы. Кабина моей машины была сплошным огнем. Обжигало все, даже рулевое колесо. В определенные моменты температура поднималась до 120 градусов (Фанхио получил ожоги ног второй степени). Я едва смог перевести дыхание, лишь когда половина гонки была пройдена. Но тогда за мной погнался Гонзалес. Конечно, я был все время информирован о его попытках. Также я подумал, что эта погоня наверняка будет иметь последствия для храброго пилота Ferrari, и так и случилось. Что касалось меня, то у меня всегда был резерв мощности, чтобы уйти в отрыв при необходимости. Но до этого не дошло. Слава Богу, все кончилось хорошо. Никогда…никогда…никогда я не забуду эту гонку!»
В понедельник, после гонки, его врач констатировал перенапряжение сердца. Сам он сказал Перону, которым был принят после этой грандиозной победы: «На протяжении двух кругов я думал, что должен сойти. Я больше не знал, как буду проходить быстрые повороты (я сам наблюдал, как опасно в повороте на скорости 180 км/ч Фанхио неоднократно переезжал правым передним колесом разметку на бетоне; было впечатление, что он очень истощен), но потом я снова пришел в себя!» Впечатляло, как Фанхио сидел перед своим президентом: измотанный, в насквозь пропотевшем комбинезоне, прилипавшем к телу, замасленный, скромный и улыбающийся.
Двое мужчин придали этой гонке драматичные человеческие акценты: Фанхио и Джузеппе Фарина. С левой ногой, замотанной в асбест, сражаясь с сильной болью, которую старые ожоги воспринимали с особой чувствительностью, до последнего момента Фарина принимал бой. Он не сдался, хотя получил два укола морфия, чтобы быть в состоянии вообще переносить боль. Он завоевал для Ferrari второе и третье места*. Интересно, что этим двум мужчин, выдержавших ад, было уже за 40, в то время как молодежь оказалась не готовой для таких нагрузок. Возможно, прелести южной страны оказались слишком соблазнительны, чтобы суметь оказать им сопротивление. Старики – Фанхио, Фарина и Клинг - знали, что эта гонка потребует кондиций, и жили сообразно с этим. Я думаю, что и Клинг был в состоянии физически продержаться в гонке, если бы не был преждевременно выбит из борьбы и в этот раз по не зависящей от него причине. Началось с того, что на входе в быстрый поворот Виллорези вылетел с трассы и повредил свою Lancia так, что вынужден был сойти. На выходе из этого поворота на том же круге произошло столкновение между Берой, Клингом и Шеллом, в которое потом оказались вовлечены Биргер и Мендитеги. Бера, так же, как и Шелл, вылетели с трассы, но смогли, однако, продолжить гонку, Бера, правда, только до боксов, где он пересел в машину Мантовани. Биргер и Мендитеги сошли.
Mercedes Клинга занесло, вынесло с трассы, он фронтально ударился в деревянный столб, снес небольшой забор и был остановлен проволочной сеткой, натянутой рядом со зрителями. Поскольку автомобиль был поврежден, Клинг был вынужден сойти, но позже сел на машину Херманна.. Виллорези не смог продолжить гонку, но позднее пересел на автомобиль Кастеллотти. Проблема Lancia, кажется, кроется в конструкции машины.. "Niente molto stabile!” заявил мне Канестрини и имел в виду не только двигатель, но и поперечную жесткость шасси. Боковое расположение топливных баков в определенной степени было неоптимальным. Центробежные силы, действовавшие на центр машины, из-за полных баков так усиливались, что автомобиль было не удержать, если его начинало сносить. Факты подтвердили теорию Канестрини: все три Lancia по меньшей мере единожды вылетали с трассы. Впрочем, Mercedes-Benz тоже экспериментировал с боковыми баками, правда, на место баков монтировались соответствующие балласты, результат был получен аналогичный, и от идеи отказались.
То, что Mercedes-Benz технически преодолел это жестокое испытание, доказывает окончательный результат гонки. Но и Ferrari заслуживает внимания, если учесть, что маленькая фабрика заняла второе и третье места. Трудности у Ferrari носили в первую очередь «водительский» характер. Кроме того, что Гонзалес все еще страдал от ранений, полученных при аварии в Дандроде и тоже получал инъекции морфия, он до конца гонки бывает быстрым только на одной трассе – в Сильверстоне. В большинстве других гонок – и не только в Нюрбургринге – оказывается, что он быстр только некоторое время и не может далее выдерживать темп. Никто не знает этого лучше, чем Фанхио. В то время как Гонзалес с начала гонки стал спуртовать, Фарина был в тактическом резерве, он выжидал. Когда Гонзалес сошел из-за жары, Фарина сел за руль его Ferrari №12. Выступающий впервые после продолжительной болезни туринец позаботился о том, чтобы и его машина закончила гонку на подобающем месте. Следует лишь сказать: «С глубоким уважением!» Очень хорошо сражался и Харри Шелл на Maserati. Жаль только, что Бера – как и Клинг – не будучи в этом виноват, сошел с трассы. Автомобили Mercedes-Benz проехали всю гонку без замены на шинах Continental-Monza размером впереди 5,5 дюймов и сзади 6,5 дюймов.
Протекание гонки: генерал Перон уже с 9.30 находился на автодроме. Гоночную программу открывали соревнования на велосипедах и мотоциклах. Чем ближе становилось главное событие, тем интенсивнее искусный режиссер обрушивал номера программы на дико восхищенную публику. Играл военный оркестр, несколько самолетов Focke-Wulf FW 44 исполняли фигуры пилотажа, аргентинский летчик Германо пролетел «на спине» на высоте 20 м над боксами, показывали свое искусство парашютисты. Короче говоря, атмосфера была заряжена напряженностью, когда в 16 часов стартовал 21 автомобиль. Под неистовое ликование зрителей Фанхио после молниеносного старта захватил лидерство, преследуемый Гонсалесом, Аскари и Моссом. Клинг в обычной манере неудачно стартовал. На третьем круге положение было – Aскари, Фанхио, Мосс, Гонзалес и Клинг. Но уже на следующем круге Клинг сошел с трассы. Вскоре после этого Гонзалес вырвался вперед. Фанхио не вмешивался в дуэль Lancia против Ferrari, а держался в выжидательной позиции, преследуемый постепенно приближавшимся Моссом. Херрманн, очень чисто и прилично пилотируя в середине пелетона, занимал тактически установленную для него резервную позицию. Гонка стабилизировалась. Тем временем Бера пересел в машину Мантовани. Точно в 16:40 лидировавшего Аскари занесло на выходе из второго по скорости правого поворота, после чего он врезался в защитный забор и был вынужден сдаться. Теперь лидировал Гонзалес перед Фанхио и Моссом. Разрыв между Гонзалесом и Фанхио составлял 1,5 сек. Вскоре Гонзалес сошел с трассы, затем поехал дальше, но из-за жары не мог продолжать. Управление взял на себя Фарина, передавший свой автомобиль Мальоли. Теперь в лидеры вышел Фанхио, его тактический расчет пока оправдывался. Мосс медленно выехал из поворота и остановился непосредственно около меня. Я тотчас поинтересовался, что случилось, и он сообщил, что мотор, кажется не получает топливо. Правда, при включенном зажигании топливный насос работал, так что возможно, что топливо не поступало временами в двигатель из-за образования воздушных пузырьков. Мосс был заметно истощен. Пилоты Mercedes-Benz имели при себе фляжку из легкого сплава, в которой была содовая вода с небольшой добавкой «Чинзано», которую гонщики могли пить во время гонки через трубку. Мосс отпил из фляжки, вылез из машины и, крайне утомленный, лег на землю. Он не был совсем без сил, как кое-где предполагают, но сошел с дистанции. Как он позднее мне рассказывал, жара, которую он не мог хорошо переносить, так его доконала к этому моменту, что он не раз проходил на четвертой передаче те повороты, которые следовало проходить на третьей. На 4-м месте Херрманн продолжал чисто наматывать круги. Тут Фанхио остановился в боксах для дозаправки. Был ли его бензобак заправлен только наполовину? Нет! Но временами на его машине насос главного бака переставал нагнетать топливо (образовывались газовые пузырьки?), и двигатель получал питание из резервного бака. Когда последний был почти пуст, на панели приборов зажглась красная предупреждающая лампа, из-за чего Фанхио и поехал в боксы. Однако насос главного бака вновь заработал. На 34 круге Фанхио вновь вошел в гонку на четвертой позиции позади Шелла, Мьере и Фарины, за ним следовал Херрманн. Между тем на трассе появился Клинг, он искал машину Мосса, которая уже была отбуксирована на склад запчастей. Клинг тотчас отправился обратно в боксы. Кстати, в Аргентине регламент столь великодушен, поскольку не раз случалось, что сошедший с трассы автомобиль снова выталкивали несколько человек. Фанхио приступил к атаке на лидерство, показал быстрейший круг 1:48,3 = 130,5 км/ч и вскоре снова захватил первую позицию. На половине гонки храбро державшийся Херрманн из-за полного физического утомления был вынужден заехать в боксы. Его вытащили из машины, и он рухнул в боксах. Его автомобиль взял Клинг, Виллорези уже сошел на Lancia Кастеллотти. В конце 50-го круга в гонке находились только восемь машин. Тринтиньян был теперь в Ferrari Гонзалеса, в то время как Фарина, вновь управлял своим. Смена гонщиков происходила на различных машинах неоднократно, так что иногда вообще было не понять, кто, собственно, на каком месте находился. Опять Гонзалес сел в свой автомобиль, предпринял попытку выйти в лидеры на 75-м круге, но снова вылетел с трассы в остром повороте. Мотор заглох, но зрители помогли толкнуть машину, так что Гонзалес добрался до боксов, где опять отдал управление Фарине. Клинг на Mercedes-Benz Херрманна мучился от газов, выходящих из негерметичного соединения в двигателе, которые зримо окутывали сиденье водителя, особенно в правых поворотах. Незадолго до конца гонки Нойбауэр сигналом флага позвал его в боксы и позволил Моссу занять место пилота. Как мне позднее рассказал Клинг, на машине Херрманна на тормоза попало масло, так что Mercedes нельзя было более использоватьс полной отдачей. Когда Фанхио под ликование публики пересек линию финиша, он вскинул руки вверх от радости. Из рук генерала Перона он получил свой почетный приз, в то время как звучал аргентинский гимн. Сеньор Дон Хорхе Антонио отметил его вручением чека на сумму более 100.000 песо - он знал, за что (6 песо = 1 DM).
Популярность Фанхио стала еще выше, и, если гаучо в пампе после дневных трудов сидят у костра и готовят asado, то в следующие недели они будут говорить только об одном человеке, о Хуане Мануэле Фанхио, EL GRAN CORREDOR!!
| 1 | Хуан-Мануэль Фанхио | Mercedes | 96 - 3:00'38.6 | Пит-стоп / жажда |
| 2 | Ferrari | 96 - 3:02'08.2 | ||
| Хосе-Фройлан Гонзалес | 60 | Отдал автомобиль Тринтиньяну | ||
| Морис Тринтиньян | 16 | Взял автомобиль Гонзалеса / отдал автомобиль Фарине | ||
| Нино Фарина | 20 | Взял автомобиль Гонзалеса | ||
| 3 | Ferrari | 94 - 3:01'35.7 | ||
| Нино Фарина | 50 | Плохое самочувствие / отдал автомобиль Мальоли | ||
| Умберто Мальоли | 22 | Взял автомобиль Фарины / отдал автомобиль Тринтиньяну | ||
| Морис Тринтиньян | 22 | Взял автомобиль Фарины | ||
| 4 | Mercedes | 94 - 3:01'51.6 | ||
| Ханс Херрманн | 30 | Отдал автомобиль Клингу | ||
| Карл Клинг | 30 | Взял автомобиль Херрманна / отдал автомобиль Моссу | ||
| Стирлинг Мосс | 34 | Взял автомобиль Херрманна | ||
| 5 | Роберто Мьерес | Maserati | 91 - 3:02'03.3 | |
| 6 | Maserati | 88 - 3:03'43.4 | ||
| Харри Шелл | 50 | Плохое самочувствие / отдал автомобиль Бера | ||
| Жан Бера | 38 | Взял автомобиль Шелла | ||
| 7 | Maserati | 83 - 3:01'12.7 | ||
| Луиджи Муссо | 50 | Отдал автомобиль Мантовани | ||
| Серджо Мантовани | 20 | Взял автомобиль Муссо / отдал автомобиль Шеллу | ||
| Харри Шелл | 13 | Взял автомобиль Муссо | ||
| нф | Maserati | 54 | Давление топлива | |
| Клемар Букки | 30 | Отдал автомобиль Шеллу | ||
| Харри Шелл | 14 | Взял автомобиль Букки / отдал автомобиль Мендитеги | ||
| Карлос Мендитеги | 10 | Взял автомобиль Букки / подача топлива | ||
| нф | Maserati | 54 | Двигатель / нехватка топлива | |
| Серджо Мантовани | 30 | Отдал автомобиль Муссо | ||
| Луиджи Муссо | 10 | Взял автомобиль Мантовани / отдал автомобиль Бера | ||
| Жан Бера | 14 | Взял автомобиль Мантовани / подача топлива / двигатель | ||
| нф | Хесус Иглесиас | Gordini | 38 | Трансмиссия / выхлоп |
| нф | Морис Тринтиньян | Ferrari | 36 | Двигатель / клапан |
| нф | Lancia | 35 | Авария | |
| Эудженио Кастеллотти | 20 | Отдал автомобиль Виллорези | ||
| Луиджи Виллорези | 15 | Взял автомобиль Кастеллотти / авария | ||
| нф | Стирлинг Мосс | Mercedes | 29 | Паровая пробка в системе подачи топлива |
| нф | Альфредо Уриа | Maserati | 22 | Недостаточная подача топлива |
| нф | Альберто Аскари | Lancia | 21 | Разворот на разогретом асфальте / авария |
| нф | Эли Байоль | Gordini | 7 | Трансмиссия |
| нф | Луиджи Виллорези | Lancia | 2 | Топливный насос / утечка |
| нф | Жан Бера | Maserati | 2 | Авария |
| нф | Карл Клинг | Mercedes | 2 | Авария |
| нф | Пабло Биргер | Gordini | 1 | Разворот / удар от Мендитегю |
| нф | Карлос Мендитеги | Maserati | 1 | Авария |
Перевод и набор: Вадим Русов>
Auto, Motor und Sport, 3/1955
