Интервью: Ник Хайдфельд

Сказать, что Ник был расстроен — значит ничего не сказать. Выбор Денниса вызвал настоящую обиду. Кими Райкконен? Кто он такой? Разве он проехал тысячи километров на тестах за рулем «серебряных стрел»? Разве он работал в тесном контакте с Дэвидом и Микой в стремлении найти верные настройки? Разве его несколько лет прочили в команду McLaren в качестве «восходящей звезды Mercedes-Benz»?

Ты несколько лет носил форменную одежду McLaren, постоянно находился в контакте с Роном Деннисом и Норбертом Хаугом, с 1997 года тестировал автомобиль этой «конюшни». Так почему команда предпочла другого пилота?
За ответом на этот вопрос нужно идти к Рону. В последнее время все только и спрашивают меня о моем отношении к переходу Райкконена в McLaren. Я устал отвечать, что не хочу об этом говорить. Поэтому скажу просто: без комментариев.

Прежде чем добраться до Ф-1, ты прошел большой путь, включая Формулу-Ford, немецкую Формулу-3, международную Формулу-3000. Многие говорят, что сейчас Ф-3000 не нужна. И ставят в пример Дженсона Баттона и Кими Райкконена, пришедших в Формулу-1 из национальных чемпионатов.
Это непростой вопрос… В некотором смысле Формула-3 и Формула-3000 дублируют друг друга, но в целом это далеко не одно и то же. В немецкой Формуле-3 я приобрел много полезных навыков, научился быть хладнокровным, иначе каждый мой старт заканчивался бы аварией. Но в Формуле-3 ты сам себе хозяин — там никто не будет требовать подчиняться командным приказам. В таких сериях очень много обгонов, много победителей из разных команд. Формула-3000 учит другому. Здесь ты член команды, и твоя победа зависит от того, насколько правильно ты относишься к советам с «капитанского мостика». Это при условии, конечно, что эти советы правильные. Если же ты не уверен в действиях команды, ты должен сам принимать решение — но тогда вся ответственность ложится на тебя. Именно поэтому, на мой взгляд, Формула-3000 дает куда более полное представление об автоспорте в целом.

Давай вернемся в 1999 год. Ты подписал контракт с командой Алена Проста. Почему ты решил стать пилотом именно этой команды?
У меня появилась перспектива. Я решил, что надо рискнуть и начать выступать в Формуле-1 именно сейчас. Очень трудно угадать верный момент, чтобы войти в Формулу-1. Некоторые пилоты отклоняют предложения одних команд, считая, что им предложат места «топ-конюшни». Что касается меня, то я просто ухватился за приемлемый вариант. Prost меня тогда вполне устраивал.

Имел ли ты какие-нибудь контакты с Аленом? Может быть, ты знал, как работает его команда?
Нет, я не слишком хорошо знал Проста.

Он был твоим любимым гонщиком?
Не сказал бы, но как гонщик Ален Прост на самом деле заслуживает всяческого уважения.

Итак, все было хорошо осенью 1999 года, но вдруг ты понял, что у команды проблемы?
Зимние тесты многое показали. Наша машина, к сожалению, не была такой быстрой, как хотелось, а вдобавок оказалась исключительно ненадежной.

А потом появилось интервью, где ты открыто высказывал недовольство. Со стороны это выглядело как крик отчаяния: «Ну сделайте же что-нибудь с этим автомобилем!!!»
Нет, все было не совсем так. Я, конечно, был не очень доволен машиной, — но наибольшее удивление у меня вызвал тот факт, что проблемами никто не хотел заниматься. Мотористы иногда вообще игнорировали тесты, у шасси начали выявляться недостатки, которые никто не хотел исправлять. Когда же все шло без поломок, машина оказывалась просто медленнее всех. Иногда даже медленнее Minardi.

Обострение соперничества между тобой и Жаном Алези стало неожиданностью?
Неожиданностью? Не думаю, что между нами вообще было какое-то соперничество. Меня просто удивляло, что этот парень не слишком охотно делился информацией о настройках. Ведь мы же не в Ferrari!

После сезона в команде Алена Проста дела в Sauber пошли лучше?
Даже в Minardi было бы лучше. А тем более в Sauber. Я сам удивился, насколько быстрой оказалась машина. Кроме того, мы сделали очень верный шаг: автомобиль был надежным с начала сезона, а потому мы регулярно могли зарабатывать очки, в то время как наши соперники сходили с трассы. Как только ведущие команды исправили свои недостатки — мы откатились немного назад, но все равно стабильно завоевывали очки. В Sauber я получил то, чего у меня не было в Prost, — реальную поддержку команды.

А как складывались отношения с Райкконеном? Вы поддерживали друг друга?
Он достаточно самоуверенный человек и особо не нуждается в поддержке. Но это еще одна тема, которой я не хотел бы касаться.

Похоже, ты не зря пользуешься репутацией не слишком словоохотливого человека?
Я понимаю, откуда взялось такое мнение. Задача журналиста — получить сенсационный материал? Но за дежурной сенсацией лучше идти к Эдди Ирвайну — у него наготове много слов, вокруг него всегда много девочек.

А как обстоят дела на личном фронте у тебя?
У меня есть подруга Патриция. Я встретил ее на дискотеке в своем родном городе — очень давно, еще когда был подростком. И с тех пор мы не расстаемся.

Максим Моськин