Интервью с Фанхио 1993 год
Х.М.Фанхио: Во все времена были пилоты, способные реализовывать свой потенциал, скажем так, на 11/10 - он ответил на этот вопрос осторожно, но по живому блеску глаз было видно, что легенды эти ему приятны.Фанхио - монументальный старик с совсем не по-стариковски энергичными движениями, острым взглядом и длинными, сильными, как у пианиста, пальцами (глядя на него, вспоминаешь гоночные подвиги этого человека, а вовсе не то, что он перенес уже четыре инфаркта). Однако могучий дух и жизненные силы экс-пилота неисчерпаемы, и автомобильные монстры его молодости на трассе в Кьялами весной 93-го слушались его так же покорно, как и сорок лет назад.
Вопрос: А что, по-вашему, делает чемпиона чемпионом? Что выделяет пилота из десятков таких же?
Х.М.Фанхио: У всякого великого свой фарт, своя изюминка. Но все они обладали и обладают одним общим качеством. Они сильнее своего автомобиля, умеют извлекать из техники больше того, на что она способна.
Вопрос: Кто из современных гонщиков соответствует этому определению величия?
Х.М.Фанхио: На все сто процентов - Айртон Сенна лучший, с моей точки зрения, пилот сегодняшней "Формулы-1". Великим я мог бы назвать и Найджела Мэнселла, если бы не одно "но"- гонка управляла им, а не он гонкой, его манера пилотирования основана на инстинктах, а не на разуме.
Вопрос: В таком случае неясно почему в этом перечне отсутствует имя Алана Проста - вот уж кем на самом деле правит расчет и трезвость мысли.
Х.М.Фанхио: Этот парень и его "Формула-1" слишком сложны для меня, старика. Я люблю ясность, а Прост - сплошная загадка.
Вопрос: К тому же - почти полный антипод вашего любимца, Сенны. Кстати, если сравнить ваш талант и его - какой выигрышное?
Х.М.Фанхио: Зачем же сравнивать? Между нами полвека разницы.
Вопрос: Кто еще из пилотов вашего и последующих поколений достоин носить приставку "супер"?
Х.М.Фанхио: Тацио Нуволари, Альберте Аскари, Стирлинг Мосс, Джим Кларк, Ники Лауда...
Вопрос: С кем из них вам бы хотелось бы встретится в гонке?
Х.М.Фанхио: С Моссом ! О, какой это был трудный оппонент ! Потрясающе реактивный, агрессивный, осмотрительный...
Вопрос: Но ведь большинство чемпионов обладают всеми этими качествами. Что ставит Мосса в ваших глазах выше других?
Х.М.Фанхио: Как можно разложить по полочкам талант? И как можно словами объяснить, за что любишь?
Вопрос: Давайте вернемся к главному, с вашей точки зрения, критерию величия - к умению выжимать из автомобиля больше того, на что он способен. Нужно очень не любить свою машину...
Х.М.Фанхио: Наоборот! Я видел много пилотов, и быстрых, и умных, и расчетливых, кому не суждено было стать победителем по одной простой причине - для них машина была только лишь средством достижения цели, не более. А ведь автомобиль - как женщина, к нему нужно быть внимательным и нежным. Особенных усилий это не требует, но воздается сторицей. (Говоря об этом, Фанхио использовал итальянское слово "дольче" - и невозможно передать, с какой интонацией он его произнес! И добавил, что, добиваясь своего, часто полагался и на силу, но никогда не использовал ее всю, оставляя резерв) - на черный день, - как, смеясь, прокомментировал аргентинец.
Вопрос: Сеньор Фанхио, вы не захотели, чтобы вас сравнивали с Сенной. Но разве ваша победа на "Гран-при Германии" 1957 года не похожа на победы Сенны?
Х.М.Фанхио: О, это действительно была занимательная гонка. Мои биографы позже окрестили ее классической.
Вопрос: Говорят, что подобные эксперименты встречались в вашей практике довольно часто. Вы не боялись последствия?
Х.М.Фанхио: Я был способен на такие штуки именно потому, что обладал каким-то потусторонним чутьем, интуицией, которая иногда меня самого пугала. Ребята называли меня экстрасенсом. И потом - я умел учиться на чужих ошибках и никогда не повторял своих.
Вопрос: Среди нынешних гонщиков тоже есть такие, кто никогда не повторяет ошибок, в том числе и чужих. Михаэль Шумахер, например.
Х.М.Фанхио: Да, молодой немец хорош, - согласился Фанхио. - А знаете, я ведь гонялся с ним. Мы оба были за рулем W196 MERCEDES-BENZ на этакой домашней гонке, на "Нюрбургринге". Я, знаете ли, побил его, но моя машина была быстрее...
Вопрос: Значит, не все в этой жизни зависит только и исключительно от мастерства пилота?
Х.М.Фанхио: Я разве спорю? В "Формуле-1", как ни в каких других гонках, на долю механиков и инженеров приходится большой процент успеха. Это относится и к тем машинам, которые пилотировал я. В лучшем случае от пилота зависит 25 процентов, остальные три четверти - это команда.
Вопрос: Вот-вот, именно поэтому люди, не слишком симпатизирующие Сенне и Просту, и говорят: пустите меня в "Уильямс" или "Макларен" - я тоже стану чемпионом мира.
Х.М.Фанхио: Но талант гонщика, - улыбнулся Фанхио, - заключается еще и в том, чтобы получить в руки подходящую машину в подходящее время. Это такая же часть "Формулы-1", как и все остальное. Я стал пятикратным чемпионом мира на отличньк машинах. Но всегда команды искали меня, а не наоборот. Я никогда не спорил по поводу пунктов контракта. Да и само это понятие тогда было, скорее, теоретическим. Помню, когда я шел в "Альфа-Ромео", то просто поставил свою подпись на чистом листе бумаги, на котором хозяева команды были вольны написать что угодно. Меня это абсолютно не волновало - машина была так хороша! А в тот год, который стал для меня последним в "Мазерати", весь мой "контракт" состоял из рукопожатия... Сейчас все иначе, и миром "Формулы-1" правят деньги.
Вопрос: Только ли?
Х.М.Фанхио: Конечно, я не хочу сказать, что Сенна или Прост стали чемпионами потому, что богаты. Наоборот, они богаты потому, что чемпионы. Но ведь не секрет, что есть гонщики, которых в мое время к автомобилю не подпустили бы и на пушечный выстрел, но сейчас, обладая солидными спонсорами, они ежегодно гоняются, не показывая ничего, и живут припеваючи.
Вопрос: А что вы думаете о политике - назовем это так - в современной "Формуле-1"? О вражде Сенны и Проста, например?
Х.М.Фанхио: (Фанхио улыбнулся): - Знаете, подобные вещи частенько фабрикуются прессой. Ведь для того, чтобы продать газету, нужна сенсация, так? Я не хочу сказать, что фабула взаимоотношений Алана и Айртона целиком выдумана журналистами: дыма без огня не бывает. Но вот то, что эта вражда во многом ими спровоцирована - уверен. Несколько лет назад, после "Гран-при Австралии", Сенна пригласил меня пообедать в ресторане. Я не удержался и спросил о недавней очередной их стычке на "Сузуке". Я сказал ему: "Ты - супергонщик и должен научиться решать свои проблемы другим способом". Дьос мио, что я услышал в ответ! Будь возле нас кто-нибудь из вашего брата - журналиста и обнародуй он эти слова, Прост просто должен был бы вызвать Сенну на дуэль и убить. Но я-то видел, что рядом со мной просто не владеющий собой мальчишка, чьи слова нельзя воспринимать всерьез, а нужно дать подзатыльник, чтобы он пришел в себя.
Вопрос: Вы в пору своей гонщицкой карьеры тоже страдали от прессы?
Х.М.Фанхио: Было дело. Газетчики спровоцировали, помнится, достаточно громкий скандал между мной и Энцо Феррари, хотя на самом деле ситуация не стоила и выеденного яйца. Потом всячески пытались стравить меня с Оскаром Гальвесом, моим "домашним" аргентинским соперником, но это вызывало только смех, потому что я и Оскар были настоящими друзьями, нам было легче, чем Алану и Айртону.
Вопрос: Чтo вы имеете в виду?
Х.М.Фанхио: Мы не боялись выяснять отношений. Без посредников. Нынешние пилоты - слишком соперники, они не умеют разговаривать друг с другом. Хотя существует старое как мир правило: с бедой нужно переспать, обиду рассказать словами - и часто то, что казалось страшным, становится смешным. Ведь, если я не ошибаюсь, два года назад в Венгрии Сенне и Просту понадобилось меньше двух часов, чтобы с глазу на глаз разрешить обоюдные обиды. Как видите, перемирие действует и по сей день.
Вопрос: Хорошо, если, по-вашему, сорок лет-пик, то когда нужно уходить? В сорок один?
Х.М.Фанхио: Это каждый решает для себя сам. В 58-м, когда я решил закончить, у меня не было никаких сожалений. За плечами оставалось десять превосходных, победных лет - этого было достаточно для пилота Фанхио. Еще были живы мои родители, и оставшееся им на этой земле время я хотел провести с ними. А потом,.. В тот год, когда я впервые гонялся в Европе, в Марселе я опередил на круг самого Нуволари, и это меня многому научило. Великий человек был уже болен, его звездные годы давно миновали, но он отказывался сдаваться! Это было его трагедией. Та победа не принесла мне радости, она причинила боль. Я не хотел, чтобы когда-нибудь нечто подобное произошло со мной. Не хотел пережить в гонках самого себя. Я получил от жизни и от гонок все, что хотел. Побеждал так, как другим и не снилось. Именно поэтому, решив уйти, никогда не собирался возвращаться.
"Спорт-Экспресс". 1993 год
