Алессандро Занарди: ЖИЗНЬ ПОСЛЕ ЖИЗНИ

Пророк в чужом отечестве
"Почему я занимаюсь столь рискованным занятием как автогонки? Безумным, по мнению многих, занятием. Потому что оно мне по душе. И не только из-за денег, которые оно мне приносит, хотя и это имеет значение. Просто я страстно люблю то, чем занимаюсь, пусть даже это и связано с огромным риском. Конечно, было бы здорово в случае опасности нажать некую чудо-кнопку, чтобы мгновенно оказаться вне машины. Чтобы, если даже машина разобьется, то без меня. Но это невозможно. Риск - неотъемлемая часть автогонок, и я иду на него, потому что мне нравится то, что я делаю. Точка”.
Эти слова Алессандро Занарди произнес всего за сутки до той роковой гонки по треку "Лаузитцринг”, в которой "чудо-кнопка" пришлась бы ему очень кстати. Но чудес не бывает, и Алессандро в одно мгновение лишился обеих ног выше колен. История одного из лучших гонщиков CART оказалась прервана большой кровавой точкой.

Впрочем, затем чудо - рукотворное - все же произошло. Потерявшему в результате страшной травмы около 70% крови гонщику грозила верная смерть, если бы не помощь, немедленно оказанная ему главным врачом медицинской службы CART Терри Трэммелом. Хирурги в Берлинском госпитале, куда затем доставили Занарди, констатировали: "Еще каких-то десять минут, и мы уже не смогли бы спасти его...”
Досужим сторонним наблюдателям, которым Занарди знаком лишь по крайне неудачным выступлениям в Формуле-1, он, возможно, представляется весьма слабым гонщиком, чуть ли не бездарностью, притом весьма угрюмым и вечно всем недовольным человеком. Да, для Формулы-1, в которую Занарди дважды безуспешно приходил, он так и остался всего лишь еще одним именем в длинном списке ничем не проявивших себя неудачников наряда с Магнуссеном, Туэро, Маркешем и иже с ними, чужаком, неизбалованным поводами для радости. Но чтобы узнать совершенно другого, "настоящего” Занарди - победителя и весельчака-заводилу, надо было побывать на гонке чемпионата CART.
Когда в прошлом года, спустя год после ухода в Формулу-1 Алессандро в качестве гостя команды Чипа Ганасси вдруг появился в паддоке CART в Хоумстеде, где проходила первая гонка сезона, отовсюду только и было слышно: "Видели Алекса? Он приехал! Алекс вернулся!" Его встречали с почтением и восторгом, достойным коронованной особы, божества. Собственно, так и было - ведь Занарди остается пока последним из всего троих гонщиков за всю историю CART, дважды подряд выигравших чемпионат. Для огромного числа поклонников CART Занарди - такой же кумир, как для поклонников Формулы-1 - Михаэль Шумахер. И еще его очень любят как просто "хорошего парня”. И для очень многих людей он не просто Алекс, а "наш Алекс”.
Впрочем, имя - или, вернее будет сказать, "торговую марку” Алекс ему придумали менеджеры Chip Ganassi Racing Team, когда в 1996 году Занарди пришел в эту команду. По-американски звучащее Алекс, по их замыслу, должно было лучше "продаваться”, нежели итальянское Алессандро. Для друзей же детства, которые часто приезжали к нему на гонки, он так и остался Сандро. "Сандро, живущим по соседству”. И Занарди всегда ценил эту дружбу куда сильнее, чем дружбу со своими "братьями по трассе”.
Оно и понятно. Мир "больших гонок” - довольно жесткий, если не сказать жестокий. Однажды, еще в период первого своего прихода в Формулу-1, Занарди уже побывал в очень серьезной аварии, разбившись на знаменитой трассе в Спа. "Тогда никто из гонщиков не пришел меня проведать в госпитале, - вспоминал позже Алессандро. - Я увидел их и услышал от них какие-то ободряющие слова, лишь когда вернулся. Думаю, это вполне естественно, потому что все мы понимаем, насколько опасно то, чем мы занимаемся, и ты говоришь себе о’кей, так тому и быть. Поэтому, когда кто-то попадает в аварию, ты думаешь: все нормально, он вернется. И когда он действительно возвращается, ты обнимаешь его и говоришь: "Эй, здорово, что ты опять с нами!”
Но самым большим другом Занарди была и остается его жена Даниэла: "У нас потрясающие отношения. Мы хорошие друзья, и нам доставляет большое удовольствие проводить время вместе. Мы говорим об очень-очень многом. Но риск, связанный с автогонками, мы обсуждаем не часто. Думаю, что иногда это тревожит ее в той же мере, что и меня самого. Однако она справляется с этими тревогами. Только держит за меня пальцы скрещенными".
И еще Даниэла всегда была для Алессандро не просто женой и другом, но и самой горячей его поклонницей как гонщика, да и вообще большой любительницей автогонок. Что неудивительно, ведь и познакомились они непосредственно на гонках - она была его менеджером в команде. Увы, ее скрещенные пальцы не помогли Занарди уберечься от страшного увечья, но все же сейчас в ее лице рядом с Алессандро находится не только любимая и любящая женщина, но и человек, который, быть может, более всех способен поддержать его и вернуть в жизнь прежнего Сандро - "настоящего Занарди”.
До этого, правда, в любом случае еще далеко. Занарди предстоит еще не одна операция (в частности, по извлечению многочисленных костных и углепластиковых осколков). Но даже едва придя в сознание после недели, проведенной в медикаментозной коме (это было необходимо, чтобы удержать искалеченного гонщика на тонкой грани между жизнью и смертью), он продемонстрировал свой изрядный оптимизм и стойкость духа: первыми его словами, обращенными к Даниэле, были: "Мне все равно, что я остался без ног. Главное, что ты и наш сын Никколо по-прежнему со мной”.

Благородное ли дело - риск?
Все-таки в жизни людей, наверное, и впрямь присутствует какой-то элемент мистической предначертанности. Всего за день до того, как случилась искалечившая его авария на треке "Лаузитцринг”, Занарди дал большое интервью голландскому журналисту Нандо Боерсу, всецело посвященное проблеме риска в автоспорте. Риска, на который он шел совершенно сознательно, в силу желания быть именно гонщиком и не кем иным, и надеясь лишь, что его "пронесет”.
"Решив для себя однажды, что ты хочешь мчаться по трассе в гоночной машине, несмотря на связанный с этим огромный риск, ты загоняешь все страхи куда-то очень глубоко, - сказал в этом интервью Занарди. - Но иногда мысли об опасности невольно возвращаются. Особенно, когда твоя жизнь меняется, когда ты становишься старше, более зрелым. Страх начинает выползать наружу, и ты уже не в состоянии столь же легко загнать его обратно. Но ты должен как-то с этим справиться. И лично я сегодня, садясь в машину, не ощущаю особой разницы с прежними днями, когда я был довольно бесшабашным. Но все же теперь замечаю за собой, что гораздо чаще и серьезнее, чем прежде, думаю об опасностях, связанных с участием в гонках.
Вот недавний пример. Подъехав в ходе тренировки на Мичиганском овале к боксам, я обратил внимание, что мой инженер вдруг побледнел от ужаса. Я спросил его, в чем дело, и он, после некоторых сомнений, стоит ли мне знать об этом, указал на заднее антикрыло - в нем зияло сквозное отверстие. Кто-то оставил в одной из машин маленький гаечный ключ, который потом выпал на трассу и был подброшен в воздух колесом другой машины. Этот ключ на огромной скорости полетел прямо мне навстречу, попал в антикрыло и пробил его. Я тогда подумал: "Черт, да ведь он мог угодить мне прямо промеж глаз, и тогда это был бы конец истории Занарди. Какого черта тогда я этим занимаюсь?!” Но уже на следующий день я снова выехал на трассу...
В конце концов, это можно сравнить с ударом молнии. Уж если она шарахнула совсем радом, то каковы шансы, что вслед за тем она угодит прямо в тебя? Скорее, тебя угробит что- то еще, но не молния, поэтому ее можно уже не бояться. Множество людей, например, ежедневно погибают на обычных дорогах, и даже не по своей вине, кто-то сбивает их. А самолеты? Люди продолжают летать на них и после того, что случилось в Нью-Йорке. Так и я каждый раз вновь выезжаю на трассу и радуюсь, когда машина работает исправно, и очень огорчаюсь, когда она ломается и мне приходится сойти с дистанции”.
Однако человек, в отличие от бога, как известно, лишь предполагает. И в очередной раз сверкнувшая над гоночной трассой молния судьбы ударила прямо в Алессандро, испепелив его ноги.
И теперь уже куда значительнее звучит еще один фрагмент из интервью Занарди: "Говоря о том, что иду на смертельный риск осознанно, я не хотел бы уподобляться Жаку Вильневу, который уверяет, что получает от риска удовольствие. Ему просто не доводилось еще пострадать в серьезной аварии. Вряд ли бы это доставило ему хоть какое-то удовольствие, и он бы уже так не хорохорился. Это лишь игра на публику”.
На ту самую публику, которая неистово любит гонщиков, но столь же неистово - пусть даже и подсознательно - и жаждет крови. Такова природа людей, такова природа автогонок. Все это знают, но мало кто об этом решается говорить вслух. Занарди, про которого друзья говорят, что "с ним всегда что видишь, то и имеешь”, сказал об этом накануне роковой аварии предельно прямо: "Многим людям нравится смотреть автогонки именно потому, что в них время от времени кто-то разбивается. Все знают, что хотя уровень безопасности в гонках очень высок, это все же очень-очень опасный спорт. Конечно, любой, кого спросишь об этом, скорее всего, скажет; "О нет, надеюсь, гонка будет безопасной и никто не попадет в аварию”. Однако если авария все же случится, те же люди хотели бы, чтобы это произошло прямо перед ними. Когда гонщик разбивается, это - как бы дико подобное ни звучало, и хотите вы или нет - развлечение, удовольствие для зрителей”.
Так что же выходит: Алессандро пожертвовал своими ногами - хорошо, что не жизнью - ради того, чтобы доставить это сомнительное удовольствие зрителям? И здесь возникает другой, извечный вопрос: кто, в таком случае, эти отчаянные парни, автогонщики - избранные счастливчики, баловни судьбы, имеющие недоступное большинству удовольствие красиво играть со смертью в "догонялки”, или же, напротив, несчастные безумцы, вынужденные ходить по краю смертельной пропасти на потеху публике, жаждущей зрелищ? Какова цена полученному гонщиком увечью: до предела насыщенные адреналином упоительные мгновения власти над скоростью, ради которых он живет, или же жизнь, поломанная ни за что, кроме, разве, больших денег? Что в итоге - пусть недолгое, прерванное, но все же счастье, ради которого не жаль и погибнуть, или же трагическая жертва, принесенная понапрасну?

Напишет ли Занарди свою "Повесть”?
Да, большая глава в истории жизни Занарди закончена. Страница перевернута. Но в конце ее, быть может, не точка, а многоточие. Увы, ноги итальянского гонщика ампутированы выше колен, что делает полноценное протезирование крайне проблематичным. Будем надеяться, что современная медицина и медицинская техника сотворят очередное чудо и Алессандро, хоть и распрощавшись с гонками, сможет продолжить активную жизнь.
Сам, он, похоже, отчаиваться не намерен, хоть пока еще не вполне пережил происшедшее с ним: "Я не в состоянии вспомнить об аварии абсолютно ничего. Помню лишь, что поехал в Германию, а дальше - полная пустота. Я уже видел фотографии и репортажи о происшедшем в некоторых газетах, но что касается видеозаписи, то пока еще я не готов к ее просмотру. Я только что перенес очередную операцию по извлечению осколков из моих ран, и, если не считать некоторой боли, чувствую себя хорошо. И только теперь я оказался способен осознать, что со мной произошло. И стараюсь воспринимать свое нынешнее состояние с наиболее позитивной точки зрения. Стараюсь думать не о том, чего лишился, а обо всем том, что у меня по-прежнему остается, а это, как мне представляется, немало”.
Коллектив редакции "Формулы", узнав о постигшем Алессандро Занарди несчастье, передал гонщику "Повесть о настоящем человеке” на английском языке, предоставленную специально для этой цели дочерью писателя Бориса Полевого (кстати, опытнейшим врачом-хирургом). Мы надеемся, что эта книга, пример нашего летчика-героя Алексея Маресьева поможет Алессандро как в переносном, так и прямом смысле встать на ноги, пусть даже их больше нет, и обрести себя в любом новом качестве.
И - кто знает? - быть может, Сандро не пожелает "жить спокойно”, а захочет сделать попытку вновь сесть за руль гоночной машины, о чем многие сейчас говорят как о весьма вероятном"- ведь гонки, по его словам, это его жизнь. Хорошо знающие Занарди люди уверены в том, что, если он этого всерьез захочет, то воли ему, как и герою "Повести о настоящем человеке”, не занимать, и он непременно этого добьется. И тогда вновь услышит: "Эй, Сандро, здорово, что ты опять с нами!”