Лучшие годы

В истории «большого цирка» было много потрясающих сезонов, но никогда страсти в схватке за титул не накалялись до такой степени, как в 1988-1993 годах, когда каждая гонка, каждая дуэль Сенны и Проста превращалась в захватывающий триллер с самым неожиданным финалом.
Красно-белый автомобиль под номером 12 летел между стальных отбойников узкой монакской трассы, словно по бобслейному желобу. Яркие лучи майского солнца играли на отполированных до блеска обтекателях, и сверху автомобиль казался солнечным бликом, стремительным и неуловимым. Где-то за его спиной неслась целая радуга из двух десятков разноцветных машин, однако бег их был куда более медленным и зыбким. Но неожиданно на набережной в вираже «Портье» красно-белый блик «споткнулся», и болид беспомощно уткнулся носом в металлический отбойник. На несколько секунд все княжество замерло: никто не верил своим глазам. Происходящее казалось верхом нелепости и безрассудства. Иметь столь подавляющее превосходство и продолжать гнать машину лишь для того, чтобы одно неверное движение руля перечеркнуло все! Гонщик в желтом шлеме нехотя выбрался из машины и угрюмо побрел прочь от трассы к стоявшему в сотне метров от места аварии небоскребу, на десятом этаже которого располагалась его квартира. Из окон открывался прекрасный вид на гавань. Но сегодня панорама порта, где все еще с ревом наматывала круги «пестрая лента» гоночного пелотона, не доставляла никакого удовольствия, и Сенна устало отвернулся от окна: теперь он был чужим на этом празднике скорости. Никогда он не переживал поражение так болезненно. Тогда Айртон еще не знал, что оно сделает его сильнее и даст ему силы наконец взойти на вершину.

Поворотная точка

Тотальным превосходством одной команды в Формуле-1 никого не удивишь. Достаточно вспомнить совсем недавнее прошлое. Например, Ferrari в чемпионате-2002. Но даже на этом фоне феерический сезон-88 в исполнении McLaren поражает воображение. Еще больше восхищает тот факт, что Сенна и Прост выиграли 15 гонок из 16, вовсе не имея такого уж значительного технического превосходства, как это может показаться при взгляде на статистические таблицы. Да, безусловно, МР4/4 был хорошим добротным автомобилем с мощным мотором, но не более того. Главной движущей силой «дьявольского дуэта» McLaren были пилоты, а не автомобиль. Они еще не успели стать врагами (война между ними начнется лишь весной 1989 года), и до поры их жесткое соперничество за звание первого номера в команде приносило McLaren одну лишь пользу. Айртон и Ален служили идеальными раздражителями друг для друга. Стоило одному показать лучшее время на тестах, тренировках или в квалификациях, как второй тут же бросался отыгрываться. Оба понимали, что победить своего партнера по команде - значит выиграть чемпионат мира.
Первое же их очное противостояние за рулем МР4/4 на тестах в Имоле 23 марта завершилось сенсацией: подгоняемые друг другом они довели время лучшего круга до 1’27.6 (Сенна), в то время как Герхард Бергер - быстрейший пилот среди остальных гонщиков - на Ferrari едва выбрался из 1’30. И хотя на первой гонке сезона в Рио преимущество Айртона уже не было столь значительным (скорее всего, потому что Прост смотрелся неважно и не подгонял его своими результатами), он легко выиграл поул, но затем заглох на старте прогревочного круга, начал гонку из боксов на запасной машине и был дисквалифицирован за замену автомобиля после включения зеленого сигнала светофора. Победа досталась Просту, Айртон же отыгрался через месяц в Имоле, где он, едва дотянув до финиша с пустым баком (будь дистанция на 500 метров длиннее, бензина не хватило бы), сумел-таки на две с небольшим секунды опередить Алена. А потом была его любимая гонка в Монако...
На этот раз Айртон доминировал на протяжении всего уик-энда, он был великолепен, и даже Прост не мог сдержать восхищения. «Фантастика, у меня нет слов!» - восторгался француз после того, как на короткой 3-километровой трассе Сенна «привез» ему в квалификации более полутора секунд. «Я словно летел в каком-то невидимом тоннеле все быстрее и быстрее, - рассказывал потом бразилец, - на полсекунды, на секунду, затем на полторы, на две быстрее всех! Но потом в какой-то момент вдруг понял, что машиной управляет уже не мой мозг, а мои рефлексы и я уже не чувствую грани разумного риска. На секунду меня охватил ужас, я сбросил скорость, свернул в боксы и в тот день больше не выезжал на трассу». И в воскресенье в гонке он вновь был великолепен. Уже со старта Сенна оставил пелотон далеко позади. Слишком далеко... На 67-м круге, потеряв концентрацию и излишне доверившись рефлексам, Айртон уткнулся носом своего McLaren в отбойник у въезда в тоннель и, выбравшись из кокпита, побрел домой... «Та дурацкая ошибка, - признавал позже бразилец, - сильно изменила меня психологически, она дала мне дополнительные силы для борьбы в критические моменты. Это был самый большой шаг вперед во всей моей карьере».
Одержав шесть побед и дважды финишировав вторым в восьми следующих гонках, Сенна ликвидировал свое отставание от Проста и после Гран При Бельгии впервые в сезоне возглавил чемпионат мира. За пять этапов до финиша он опережал Алена всего на три очка, но по действовавшей тогда системе, когда в зачет шли 11 лучших результатов из 16, и чтобы стать чемпионом, ему нужно было одержать победу лишь в двух гонках из пяти. После Бельгии, где McLaren завоевал Кубок конструкторов, казалось, Прост уже смирился с поражением: «В данный момент Айртон сильнее меня. Все, что нам остается, - попытаться выиграть все гонки сезона, а Айртону - оформить свой титул».
Но это оказалось не так просто. Уже в Монце сгоревший мотор на машине Проста, горячность Сенны и досадная ошибка дебютанта Williams Жана-Луи Шлессера, выбившего с трассы McLaren лидировавшего бразильца при обгоне на круг, развеяли в прах мечту Денниса выиграть все этапы сезона. Затем последовали гонки в Эшториле, где Сенна с Простом дважды едва не столкнулись на первом круге, и Хересе. Обе закончились победами Алена, в то время как Айртон из-за проблем с топливной системой смог финишировать лишь на шестом и четвертом местах, и теперь все должно было решиться в Японии и Австралии: победа в любой из этих гонок делала Сенну чемпионом.

Все для победы

Однако старт Гран При Японии оставил впечатление, что решение вопроса о новом чемпионе переносится в Аделаиду. В тот день на «Сузуке» было по-октябрьски холодно и сыро. Сенна в очередной раз выиграл поул-позицию, но когда светофор над стартовой прямой сменил цвет своих глаз с красного на зеленый, его McLaren так и остался стоять на этом поуле. То был, наверное, самый важный старт в жизни Айртона, и... он едва ли не впервые заглох. Машины соперников проносились мимо одна за другой, а Сенна в отчаянии выжимал сцепление и пытался вновь запустить мотор. Его спасло то, что стартовая прямая «Сузуки» имеет небольшой уклон. McLaren медленно покатился вперед, в следующую секунду движок ожил, и Айртон рванулся наверстывать упущенное - со старта бразилец ушел 14-м, первый круг закончил восьмым, к концу второго выбрался на шестую позицию... На одиннадцатом круге он вышел на третье место, но лидировавшие Прост и Капелли оторвались уже на 12 секунд. Чтобы ликвидировать этот отрыв, Сенне потребовалось еще 16 кругов, но в конце 28-го его погоня увенчалась успехом: у Проста забарахлила коробка передач, он в очередной раз промазал с переключением в последнем повороте, а на прямой старт-финиш бразилец вырвался наконец вперед и полетел к своей восьмой победе в сезоне и первому в карьере чемпионскому титулу. На этот раз он не повторил ошибки Монако. «Я был полностью сконцентрирован на гонке до самого последнего круга, когда же в последнем повороте я возблагодарил Бога, даровавшего мне эту победу, мне явился лик Иисуса», - утверждал позднее глубоко религиозный Сенна. Тогда же, победно вскинув вверх руки на финишной черте, он просто упивался своим счастьем и своей победой, к которой шел всю свою жизнь.
Выиграв чемпионат, Сенна воплотил в жизнь свою мечту, но это ничуть не притупило его жажду побед. Но межсезонье у нового чемпиона мира выдалось тяжелым. Зимой, катаясь на водном мотоцикле, Айртон сломал руку и, в отличие от Проста, практически не принимал участия в обкатке нового МР4/5. Все бы ничего, но после запрета турбонаддува Ф-1 вернулась к атмосферным двигателям, так что первый этап чемпионата в Рио стал своего рода очередным дебютом для Айртона: выступать на безнаддувных автомобилях Ф-1 ему еще не доводилось. И по сложившейся традиции очередной «дебют» обернулся провалом: уже на старте Патрезе и Бергер взяли Сенну «в коробочку» и после «поцелуя» с Ferrari австрийца McLaren чемпиона отправился в боксы за новым носовым обтекателем, после чего добрался до финиша лишь 11-м. А потом была гонка в Имоле, принесшая Сенне первую победу в Ф-1 за рулем машины с атмосферным мотором и положившая начало их войне с Простом.
Еще год назад здесь же, в Италии, они договорились не атаковать друг друга на торможении в первом повороте, стартуя с первой линии: мол, тот из пилотов McLaren, кто лучше принимает старт, и должен первым входить в поворот. И вот Айртон, обозленный предыдущей неудачей, нарушил это соглашение - победа для него была превыше всего. Ему стало все равно, что подумают о нем окружающие, что скажет товарищ по команде. Он не хотел, подобно десяткам замечательных гонщиков, быть в Ф-1 просто хорошим парнем. Он хотел побеждать.
Замешкавшись на старте и выйдя из Tamburello в аэродинамическом мешке за машиной Проста, на входе в Villeneuve Сенна нырнул влево и, поравнявшись с Аленом, перед Tosa легко перетормозил француза по внутренней траектории. «Это был повторный старт, первый остался за мной, и наше соглашение уже не имело силы. К тому же я начал обгон задолго до первого поворота, а значит, не нарушил нашего соглашения, - оправдывался Сенна. - А что мне было делать - на прямой убирать ногу с педали «газа»?! В конце концов, это гонки или что?!» И хотя на финише партнеров в итоге разделили аж 40 секунд, взбешенный Прост был уверен, что Сенна в первом повороте просто украл у него победу. Француз не пришел на пресс-конференцию (это стоило ему $5000 штрафа) и перестал разговаривать с бразильцем.
В этот день гонщики McLaren стали врагами. Можно сказать, смертельными врагами. Семь лет назад здесь же, в Имоле, в подобной ситуации поссорились пилоты Ferrari (Пирони тогда вопреки договоренности обогнал на последнем круге Вильнева). Та конфронтация закончилась лишь с трагической гибелью Жиля. Неудивительно, что после Имолы-89 мир Ф-1 (и в первую очередь - Деннис) не на шутку всполошился. Железный Рон попытался затушить пожар, который мог взорвать всю его команду. Через пару дней после Имолы во время тестов на валлийской трассе «Пембри» он долго беседовал с обоими гонщиками, но Сенна наотрез отказался извиняться перед Простом. Война началась.
Дюжина следующих гонок держала «большой цирк» в постоянном напряжении. Вражда гонщиков обострялась с каждым этапом, и было ясно, что рано или поздно это должно привести к взрыву. Деннис до поры до времени пытался сохранять нейтралитет в отношении своих пилотов. Однако после гонки в Монце, где готовившийся к переходу в Ferrari Прост демонстративно бросил свой приз в толпу на растерзание итальянским тиффози (а Рон всегда очень трепетно относился к своим кубкам), шеф McLaren откровенно встал на сторону Сенны. Но удача отвернулась от бразильца. После Имолы он выиграл пять гонок, в одной - финишировал вторым, но в шести других вообще не добрался до финиша (пять раз подводила техника, а в Португалии его выкинул с трассы Мэнселл - будущий партнер Проста по Ferrari), в то время как Ален, одержав четыре победы, лишь раз сошел с трассы. Судьба титула, как и год назад, должна была решиться на «Сузуке», только на этот раз преимущество было на стороне Проста. Конфронтация достигла апогея. Все ждали бури, и она грянула на 47-м круге, когда два красно-белых McLaren, сцепившись колесами, замерли на обочине. Сенна сильно рисковал, стремясь обогнать Алена, Прост же, не собираясь уступать, вывернул руль вправо и подставил тому борт своего McLaren. И хотя Сенна потом все же продолжил гонку и даже пришел к финишу первым, победу у бразильца отобрали (на трассу он вернулся с помощью судей), и титул достался Просту. Айртон разразился гневной критикой в адрес FISA, но, после того как федерация пригрозила отозвать его суперлицензию, вынужден был извиниться и затаить свою злобу на француза до весны.

Война и мир

Следующий сезон, который Сенна и Прост начинали уже в разных командах, стал логическим продолжением предыдущего, вернее - зеркальным его отражением. Шесть побед в 14 первых гонках - у Сенны, пять - у Проста. Но на этот раз McLaren бразильца оказался чуть надежнее Ferrari француза. Перед очередной «Сузукой» уже Айртон опережал Алена на девять очков, и его вполне устраивал сход их обоих. Так оно и произошло: стартовав с поула, Сенна не стал испытывать судьбу и в первом же повороте протаранил Ferrari Проста. Разразился жуткий скандал. «Он думает, что раз он верит в Бога, то не может погибнуть, но это становится опасным для других гонщиков. Его надо изолировать!» - бушевал Прост, но FISA не посмела лишить Сенну титула, ограничившись шестимесячной условной дисквалификацией.
То ли из-за навешенной на Айртона дисквалификации, а скорее, из-за того, что в 1991 году новые Ferrari 642 и 643 оказались куда хуже своей предшественницы и основными соперниками Сенны в борьбе за титул теперь стали пилоты Williams, их война с Простом на время стихла. Но это затишье было лишь иллюзией. Как только в Хоккенхайме-91 они вновь сошлись в очной схватке (не важно, что теперь на кону стояло лишь четвертое место), их дуэль едва не закончилась новой аварией и очередной порцией взаимных обвинений. Напуганные перспективой получить к зиме пару трупов, эмиссары FISA во главе с тогдашним президентом федерации Жаном-Мари Балестром перед Гран При Венгрии бросились мирить дуэлянтов. Поддавшись на уговоры на «Хунгароринге», они больше часа беседовали тет-а-тет в автобусе компании Elf, а выйдя оттуда, объявили ожидавшим их журналистам о своем примирении. Ни слова больше. Что именно они говорили друг другу, так и осталось тайной, которую Сенна унес с собой в могилу, а Прост до сих пор хранит в себе.
Они помирились ровно на год, до следующей Венгрии. Осенью Сенна выиграл (и снова на «Сузуке», но на этот раз в схватке с Мэнселлом) свой третий чемпионский титул. Прост же, разругавшись с руководством Ferrari, покинул команду из Маранелло и, оставшись без места в Формуле-1 (за Ligier он выступать не захотел), вынужден был пропустить сезон. Для Айртона тот чемпионат, впрочем, также получился неудачным. Даже он оказался бессилен в борьбе с Williams FW14B, чей великолепный мотор, активная подвеска и автоматическая коробка передач давали Мэнселлу и Патрезе по две секунды преимущества на круге. А потому даже три победы Айртона в Монако, Венгрии и Италии стоили не меньше, чем три его чемпионских титула. Но этот сезон стал для Айртона настоящей пыткой - понимая, что выиграть следующий чемпионат можно лишь за рулем Williams, на Гран При Венгрии он даже передал Фрэнку Уильямсу через комментатора ВВС Джеймса Ханта, что готов выступать за его команду бесплатно. Но бразильца уже опередил... Прост: француз подписал с Williams контракт, в котором содержался пункт, исключавший появление в команде Сенны.
Обозвав Алена трусом, Айртон готов был вообще пропустить сезон-93: после ухода Honda надеяться на быстрое возрождение McLaren, в арсенале которой теперь был клиентский мотор Ford, уже не приходилось. Сенна даже слетал в Финикс, чтобы опробовать автомобиль серии CART. Но потом все же поддался на уговоры Денниса и заключил с ним контракт на одну гонку, затем еще на одну и еще... После двух побед подряд на Гран При Бразилии и Европы (одна из лучших в его карьере, на первом круге под дождем Айртон пробился с пятого места на первое) Сенна, перед четвертым этапом уверенно возглавлявший чемпионат, продлил контракт до конца сезона. Но даже пять побед (в Сан-Паулу, Донингтоне, Монако, Сузуке и Аделаиде) не помогли бразильцу: титул все равно достался Просту. И все же борьба была. Их дуэль с Аленом в Сильверстоуне, когда Айртон на значительно более медленной машине на протяжении семи кругов героически сопротивлялся Williams француза, стоила иного чемпионата. Причем на этот раз оба были предельно корректны по отношению друг к другу. Эта дуэль стала как бы квинтэссенцией всех их предыдущих стычек. Своего рода прощальным подарком друг другу и болельщикам. И неважно было, кто в итоге выиграл, а кто проиграл. От их соперничества, чем бы оно ни заканчивалось, всегда выигрывала Формула-1. Увы, им недолго оставалось радовать болельщиков. Прост в конце года ушел из гонок. А Сенна занял его место в Williams, но, как оказалось, лишь затем, чтобы выиграть еще три поула, дважды глупо сойти с трассы и 1 мая 1994 года найти свою смерть в итальянской Имоле - на одной из своих любимых гоночных трасс.

«Гонки - в моей крови...»
Многие считали его бездушным эгоистом, для которого существовал только он сам и его победы. Но, когда в 91-м в Хоккенхайме перевернулся Ligier Эрика Кома, Айртон был единственным пилотом, остановившим свою машину и бросившимся на помощь французу. Он был предан гонкам до фанатизма и вместе с тем никогда не говорил, как большинство его коллег, что главным в жизни для него остаются семья или дружба. А потому часто даже самые близкие люди его не понимали.
Всемирная слава, миллионы долларов на счету, шикарная вилла в джунглях Татуи в 150 км от Сан-Паулу с картодромом, прудом и конюшней, квартира в Монако, личный вертолет, самолет, яхта, успешный бизнес от продажи комиксов до торговли велосипедами и автомобилями Audi, шикарные женщины, которых он умел скрывать от публики, но которые, тем не менее, окружали его на протяжении всей его короткой и яркой жизни... - все это дали ему гонки. Но важней всего для Айртона были эмоции, которые он испытывал на трассе. «Гонки, соревнования - в моей крови, это часть меня, часть моей жизни», - эта фраза, сказанная им на пресс-конференции после первого столкновения с Простом на Сузуке в 89-м, была девизом бразильца. Именно ради этих эмоций, ради гонок, ради побед он жил.

В Имоле-94, когда после гибели Ратценбергера Айртону, может быть, впервые в жизни не хотелось выходить на старт, он все же превозмог себя. В 65-й раз (это единственный серьезный рекорд Ф-1, который пока не покорился Михаэлю Шумахеру) Сенна стартовал с первой позиции. Но прежде чем сесть за руль, он будто попрощался с миром и со своим главным соперником. «Привет моему другу Алену! (Наверное, впервые за много лет он публично так обращался к Просту.) Мне тебя не хватает. Раньше все давление мы делили пополам, но теперь ты ушел, и весь этот тяжкии груз свалился на мои плечи. Это очень трудно вынести...» - сказал Сенна за несколько минут до старта в своем последнем интервью французской телекомпании TF1, после чего сел за руль и умчался навстречу смерти. Через четверть часа жизнь Бразильского Волшебника оборвалась в скоростном повороте Tamburello на седьмом круге Гран При Сан-Марино...
С тех пор прошло ровно десять лет, но, несмотря на это, Сенна по- прежнему остается неотъемлемой частью Формулы-1. И дело даже не в крохотной стилизованной букве S, все эти десять лет украшающей в память о нем автомобили Williams. Важнее другое: Айртон продолжает жить в сердцах миллионов людей, которым при жизни он дарил драгоценные минуты счастья и которым теперь вечно будет его не хватать. Даже сейчас, десять лет спустя, многим из них тяжело сказать ему «ПРОЩАЙ, АЙРТОН!»

Владимир Маккавеев