Отпуск в деревне

Внешне все это напоминало идиллическую сцену из сельской жизни: двор усадьбы, на котором суетятся занятые своим делом крестьяне, рев животных, треск механизмов – вот обстановка, в которой мы застали Майка Гаскойна. Его ферма состоит из множества строений, разбросанных на площади 30 акров. Главный дом представляет собой беспорядочное нагромождение анахронических пристроек. Первый камень в основание был заложен еще в XVIII веке, и с тех пор здание все расширялось и расширялось. По двору бродят три собаки: доберман Бруно, староанглийская овчарка Франт и Скит, охотничий лабрадор, который боится выстрелов. По всей ферме разбросано множество игрушек Майка. В гараже – Ferrari 346. В сарае – 450-кубовый багги. Амбар переделан под дискотеку. А вот конюшня используется по назначению: здесь обитают девять лошадей, одни принадлежат Майку, другие содержатся за плату, и два осла, Руфус и Ферди, 30 и 29 лет.
"Возможно, сказываются мои крестьянские корни, но я люблю ослов, – признается Майк. – Хорошие ребята, которым всегда нравится, когда им чешут за ушами. Возможно, это единственная часть тела, до которой они не в состоянии дотянуться сами”.
За животными ухаживает целая бригада женщин, одна из которых – жена Майка, Джанин. Не сидит без дела и хозяин. В момент нашего появления он чистил силосную яму, восседая на тракторе, купленном неподалеку – в Сильверстоуне. Майк ведет нас в дом, где в ожидании ужина предлагает отдохнуть с дороги у камина и принять участие в изучении его коллекции вин. Для желающих – пиво, которым Гаскойна до сих пор снабжает один из спонсоров Jordan, Pilsner Urquell. Добавьте к этой картине двух детей, Джоэла и Конни, семи и четырех лет отроду, и вы получите полное представление об идиллии, в которой живет наш оксфордский "помещик”. "Это настоящий сумасшедший дом, – восклицает Майк, – но мне нравится. Нет лучше места, чтобы вернуться сюда после всех бесконечных переездов с Гран При на Гран При”.

Недавно, впрочем, Гаскойну представилась возможность без помех насладиться всеми радостями сельской жизни. В середине сезона-2000 его на полгода отстранил от дел Джордан, после того как Майк принял решение перейти в Benetton. Однако, пожив месяца три без путешествий, перемежающихся с ежедневными отлучками на базу Jordan, расположенную неподалеку, Майк вместе с отцом предались еще одной своей страсти и отправились в плавание на собственной 30-метровой яхте "Бавария 50”. Но перед этим не привыкший к безделью Майк буквально преобразил облик фермы: заменил ограждение загонов, избавился от голубятни ("от голубей слишком много беспорядка”), скосил и уложил в две тысячи копны сено.
Так что вы ошибаетесь, если думаете, что Майк подписал контракт с Benetton потому, что верит в эту команду. На самом же деле ему просто требовалось время, чтобы сделать все дела, которые накопились на ферме, купленной три года назад. По крайней мере, так утверждает Джанин.
"Я был совершенно счастлив, – признается Майк. – Единственное, что меня беспокоило, когда я утром принимал душ, это погода. Никаких мыслей об Ф-1! Я даже пропустил несколько трансляций с Гран При, когда был в плавании. Слушал репортажи по радио. Но это даже к лучшему. Не слишком приятно видеть, как твой автомобиль преследуют неудачи. EJ10 достаточно быстр в квалификациях, но по разным причинам никак не может показать приличного результата в гонках. Словом, я неплохо провел время в отпуске, но, если честно, был ужасно рад приступить к выполнению своих обязанностей в Benetton. Создавать автомобили – моя работа. И без нее я ржавею”.
Суматоха, которая поднялась вокруг перехода Гаскойна из Jordan в Benetton, лишний раз подчеркивает важность роли, которую играет технический директор в команде Ф-1. Гонщиков без проблем досрочно освобождают от контрактов, чтобы они могли принять участие в декабрьских тестах своих новых команд. Иное дело – шеф инженерно-технической службы. Проектирование автомобиля Ф-1 в настоящее время является чем-то вроде черной магии, и настоящих волшебников на рынке рабочей силы не так уж много. Эдриана Ньюи также отправили на полгода "выращивать цветочки” после того, как в 1996 году англичанин перешел из Williams в McLaren.
Все время до истечения срока действия контракта с Jordan Гаскойн не имел права контактировать с Benetton, даже обсуждать с представителями своей будущей команды погоду. И все это время он продолжал регулярно получать зарплату в Jordan, превратившись таким образом в самого высокооплачиваемого "крестьянина” в мире.
Будучи одним из самых крутых боссов Ф-1, Эдди Джордан, возможно, не испытывал восторга, читая в прессе, что он добровольно оплачивает внеочередной отпуск своего технического директора. Но их с Гаскойном личные взаимоотношения всегда оставались хорошими, поскольку эта "ссылка” была инспирирована, скорее, руководством Honda, пекущимся о сохранности своих секретов, чем самим Джорданом.
"Мы с Эдди всегда ладили и будем ладить и в дальнейшем, – соглашается Майк. – Помню, однажды я с ним крупно поспорил, и Джордан сказал: "Не принимай близко к сердцу. Это всего лишь бизнес”. Я так и поступаю. Я всегда был готов явиться в команду по первому требованию, но первый месяц мне нечего было делать, кроме работы на ферме. Однако потом Эдди попросил меня написать докладную записку об аэродинамической трубе, которую он собирался построить. И в дальнейшем, вплоть до истечения срока контракта, я время от времени сотрудничал с Jordan. Но как только перешел в Benetton, бросился работать засучив рукава. Такова природа конкуренции в нашем деле”.
Двенадцать лет прошло с тех пор, как Майк Гаскойн откликнулся на объявление во Flight Magazine: "требуется специалист по аэродинамике”, и пришел работать в McLaren, уйдя из компании Westland, где проектировал вертолеты. Все эти годы он отдыхал не более недели в году. Сразу после презентации EJ10 в 2000 году Майк и Джанин махнули на недельку в Шотландию, думая, что выбирают тем самым свою квоту на год. Но тут позвонил Флавио Бриаторе. "Неплохо бы отдохнуть подольше, – сказал он. – За неделю вы не успеете толком расслабиться”.
Кроме работы в поле Майк за время отпуска изрядно обновил дом с его восемью спальнями. "Можно, конечно, сказать, что у меня восемь спален, – улыбается Майк. – Но это зависит от того, что называть спальней”. Отделка нарочито деревенская, и ничего не говорит о том, что здесь живет один из ведущих инженеров Формулы-1. Рядом с жестяной раковиной валяются подковы, снятые пару часов назад кузнецом с одной из его двухлеток. Вокруг очага – старые стремена, удила, сбруя. Единственное, что здесь напоминает о ХХ веке, – свисающая с потолка канистра из-под машинного масла: дед Майка использовал ее еще в Первую мировую.

И только проникнув в дом с заднего хода – "подальше от глаз жены” – вы попадаете в автоспортивный "музей” Майка Гаскойна. На стенах развешаны антикрылья, испещренные подписями членов команд, где Майк работал, фотографии самого Майка за рулем Tyrrell 025. Гаскойн – настоящий гонщик. Он регулярно принимает участие в этапах Формулы-BOSS – гонках на старых автомобилях Гран При. И не без успеха! Несколько раз поднимался на пьедестал, пилотируя машину, которую в 1996 году сам сконструировал для Йоса Ферстаппена и Мики Сало.
"Это был неплохой автомобиль, – говорит Майк. – Но шины Goodyear в то время были ошибочным выбором”.
Здесь же развешаны заключенные в рамки статьи Майка из различных журналов. Но на самом почетном месте – схема трассы победного Гран При Франции 1999 года, подаренная Хайнцем-Харальдом Френтценом.
Формула-1 – это настоящая жизнь Майка Гаскойна. А как же обстоят дела на ферме сейчас, когда Майк целиком занят работой в Benetton? "О, здесь все в порядке, – улыбается наш фермер. – Я нанял работника”. Со своей зарплатой у Флавио Гаскойн вполне может себе это позволить.

Том Кларксон