Заказная гонка
В отличие от узкого, петляющего кольца в Монте-Карло, трасса в Триполи была 8 с четвертью милей в длину. Вы могли держать скорость в 120 миль в час - и свернуть себе шею.
Гонщики хорошо это понимали. Это же понимали и итальянские власти. Они хотели хорошей рекламы для Италии, для "Римской Империи" Муссолини и, главным образом, для маршала Бальбо, нового губернатора Ливии, прекрасного спортсмена, который планировал для себя блестящее будущее.
Была организована национальная лотерея. За месяц до гонки, билеты были уже в продаже по всей Италии. За смешную сумму в одиннадцать лир вы имели шанс стать миллионером.
За три дня до гонки было вытянуто тридцать счастливых билетов, по одному на каждого стартующего в гонке. Выигрышный билет приносил сумму в семь с половиной миллионов лир, что было около 80,000 фунтов.
В канун гонки полный лысый джентельмен остановился в отеле, где находился Акилле Варци, попросив увидеть гонщика. Его провели. Варци отдыхал на диване в своей частной гостиной, как всегда убранной, его волосы были гладко причесаны с пробором посередине. Он был одет в голубой с пепельным оттенком френч и белый галстук с настоящей жемчужиной на булавке. В тот вечер с ним была красивая молодая женщина, которую я буду звать Софией, и которая играла важную роль в жизни Варци.
Незнакомец представил себя как Энрико Ривио, лесопромышленник из Пизы. Он попросил поговорить с Варци наедине, и София удалилась в спальню. Потом Ривио объяснил Варци зачем он пришел: чтобы попросить Варци выиграть гонку следующим днем.
Не сложно представить себе реакцию Варци. Он был удивлен, что сеньор Ривио специально прилетел из Пизы в Триполи, чтобы обратиться с подобной просьбой! Но было еще кое-что. Ривио вытянул лотерейный билет с номером автомобиля Варци. Варци заметил, не без некоторого сожаления, что самое большее, что он мог заработать в случае своей победы в, обещавшей быть опасной, гонке было намного меньшей суммой, по сравнению с той, которую мог получить сеньор Ривио, лесопромышленник, в этом случае. И это было тем моментом, когда Ривио выложил свои карты на стол. Если Варци побеждал, он получал половину лотерейного выигрыша. Более того, он предъявил документ, составленный его адвокатом, для этой цели. Варци поблагодарил его, пообещав сделать все, что он сможет, и, как только сеньор Ривио вышел из комнаты, позвонил Нуволари...
7 мая 1933 года в Триполи было почти 100 градусов в тени. Жаркий пустынный ветер Гибли дул по трассе. Новое кольцо простиралось словно белая лента между пальмами и желтым песком. Трибуна пестрела различными цветами, итальянскими офицерами в ярких униформах, колониальными чиновниками, чернорубашечниками, арабскими шейхами и женщинами в пышных нарядах.
Рядом, в специальной ложе, находилась очень разнородная группа, тридцать человек из всех слоев общества, каждый - с куском бумаги, который может быть стоит состояние. Здесь присутствовал мясник из Милана, пожилая леди из Флоренции, почтовый сортировщик, продавец, студент и бедно одетый барон, каким-то образом привязавшийся к богатой вдове. И здесь, также, разумеется, был сеньор Энрико Ривио, лесопромышленник из Пизы, чья лысая голова уже покрылась испариной, а лицо покраснело от волнения.
Как только Маршал Бальбо - с изящной бородой и великолепно смотревшийся в своем мундире - взмахнул итальянским флагом, рев тридцати гоночных машин разнесся по пустыне. И то, что последовало дальше, стало уникальным в долгой и разнообразной истории международных автогонок.
Три машины повели гонку со старта: первым здесь был Нуволари в своей красной Alfa Romeo, потом Борзаккини, ехавший вплотную к лидеру и преследуемый асом Кампари, который обладал достаточно хорошим тенором, чтобы петь в миланском La Scala, а его дядя был известным изготовителем ликера.
Также хорошо стартовал француз Луи Широн, Фаджиоли и Сэр Генри Биркин за рулем зеленой Maserati. Главный фаворит, Акиле Варци, был где-то в середине пелетона и казался вполне довольным такому положению дел. Среди зрителей некоторые предполагали, что у него должно быть какие-то проблемы, другие думали, что он просто ждал своего часа.
В конце пятого круга Кампари лидировал, Нуволари был вторым, а Биркин - третим. Когда синяя Bugatti Варци была уже в 57 секундах позади лидера сеньор Ривио сморщил свое лицо в гримасу. На 12 круге Кампари на девять секунд был впереди Нуволари. Борзаккини подтянулся к лидерам, Биркин находился на четвертом месте. Варци, по-прежнему, не производил никакого впечатления.
Через два круга двигатель на автомобиле Кампари стал чихать. Он остановился в боксах и механики бросились под капот, словно мухи. Спустя пару мгновений Кампари высвободил свою огромную фигуру из водительского сидения и его лицо побагровело от ярости. Однако вскоре его увидели в столовой с бутылкой кьянти перед ним, и казалось, что его гнев уже прошел.
На 20 круге Нуволари продолжал возглавлять гонку, Борзаккини висел на его хвосте, а Широн и Биркин были недалеко позади. До финиша было 10 кругов и Варци прибавил газу. К 25 кругу он переместился на третье место, обойдя Широна и Биркина.
Посмотрев на следующее, можно хорошо представить себе то, что чувствовал Варци. Произошло то, чего он не предвидел. Двигатель его Bugatti стал издавать зловещие звуки. Два цилиндра умерло. Машина замедлялась. Остановиться для замены свеч означало потерять три или четыре минуты, и гонку. Он решил продолжать ехать. Но какие страдания должен был испытывать сеньор Ривио.
В конце 26 круга толпа стала выкрикивать имя Нуволари, тем временем, летучий дьявол из Мантуи стал проходить круги с той же скоростью, что и Варци. На 27 круге Борзаккини стал оглядывался назад, как будто беспокоился, что его может пройти Варци. Борзаккини все еще не ехал в полную силу, а Варци медленно тащился по трассе.
То, что произошло дальше было более необычным. Борзаккини срезал один из поворотов так сильно, что его переднее колесо ударило пустую бочку из-под нефти, стоявшую на окраине трассы. Бочка взлетела в воздух, машину занесло, но Борзаккини без проблем смог выравнять машину. Тем не менее через несколько мгновений он медленно двигался в боксы со спущенной шиной. Однако несмотря на все это, Борзаккини выглядел необычно равнодушным и снялся с дистанции.
Нуволари ушел на последний круг, все еще опережая Варци на тридцать секунд. За полторы мили до финиша зрители заметили, что Нуволари бросал озабоченные взгляды через плечо. Зрители бурно его приветствовали. Когда его Alfa появилась в начале стартовой прямой, толпа обезумела от восторга. Но ликование быстро стихло, когда зрители увидели, что красная Alfa замедляется и останавливается всего лишь за пару сотен ярдов до финиша. Нуволари вылез из машины, выбежал на середину трассы и стал размахивать руками.
"Нет бензина, - он закричал, - нет бензина".
Механики выбежали из боксов с канистрами бензина и заполнили ими бак. Когда они это делали, два автомобиля показались из поворота - Варци и Широн. Оба ели тащились. Недоумение и беспокойство были тем более неописуемые, как только Нуволари присоединился к этому невоображаемо медленному финишу. Варци выиграл, опередив Нуволари буквально на ширину колеса, Биркин стал третьим. Во всеобщем волнении было забыто, что Широн отстал на целый круг.
Варци, мокрого и полностью обессилившего, вынули из его машины и понесли на плечах, чтобы получить приз. Среди первых поздравивших его с победой был полный, с лысиной на голове, джентельмен, которого никто не знал - сеньор Ривио.
Этим вечером, когда Варци, Нуволари и Борзакини находились в своем отеле и пили самое дорогое шампанское, начали появляться слухи. Откуда они распространялись никто не знал, но в очень короткое время возникли разговоры о том, что в лотереи имело место мошенничество. Гоночный скандал обсуждался газетами и руководителями гонок.
Следующим утром высшими спортивными властями было созвано специальное заседание в Триполи. Председатель начал разбирательство с прямым заявлением, что некоторые пилоты договорились до гонки, что Варци должен выиграть. Один из его коллег спросил о том, кто были эти "некоторые пилоты". Председатель назвал Варци, Нуволари и Борзаккини как главных обвиняемых, а Кампари и Широна как сильно подозревающихся. И он потребовал, чтобы всех этих пилотов немедленно дисквалифицировали, аннулировав их гоночные лицензии.
Была долгая, тревожная тишина. Дисквалифицировать этих пяти гонщиков, лучших в Европе, означало на самом деле дисквалифицировать международный автоспорт. По поводу этого предложения даже не стали голосовать. Подозреваемым гонщикам просто сделали предупреждение. С этого времени были введены более строгие правила. Тридцать лотерейных билетов стали вытягивали за пять минут до старта, когда пилоты были уже в своих машинах.
25 лет спустя, Канестрини, который уладил враждебность между Нуволари и Варци, невольно подготовив почву для этого удачного дела, обнаружил, что все это было совершенно законно и стимулировало развитие автоспорта. Мой собственный взгляд, с профессиональной стороны дела, состоит в том, что стоит пользоваться любыми возможностями увеличить заработки с такой опасной профессии. Удачи им!
Варци и Нуволари никоим образом не были бедняками, однако с маленьким Борзаккини было по-другому. Такая сумма денег у него появилась впервые. Но долго он ею не радовался. Он поклялся, что бросит гонки. Тем не менее через две недели после этого он вернулся за руль своей Alfa Romeo. 19 сентября того, 1933, года он участвовал в своей последней гонке.
