Похищение Фанхио

Такие истории случаются только в романах. И только в латинской америке. Благородные заговорщики во имя высокой идеи похищают мировую знаменитость

Дата 23 февраля 1958 года вошла в историю Формулы-1. Но не потому, что тогда состоялась гонка, определившая исход чемпионата. В этот день, накануне проведения второго Гран При Кубы, в Гаване был похищен уже пятикратный на тот момент чемпион мира Хуан Мануэль Фанхио. Непосредственными организаторами и исполнителями акции были девять молодых людей из возглавляемого Фиделем Кастро (сыном крупного землевладельца) революционного «Движения 26 июля», которое добивалось свержения проамериканского режима диктатора Батисты (выходца из беднейших крестьян). Похищение Фанхио должно было привлечь внимание всего мира к борьбе кубинских революционеров. Операция намечалась еще на предыдущий, 1957 год, когда в Гаване должен был состояться первый внезачетный Гран При, но тогда заговорщикам не хватило времени на подготовку. К февралю 1958 года был разработан детальный план похищения. Знал ли о нем сам Кастро, который руководил тогда боевыми действиями повстанцев в горном районе Сьерра-Маэстра, остается неясным. Так или иначе, группа, возглавляемая Фаустино Пересом, предусматривала три варианта действий. Первоначально Фанхио планировалось похитить сразу после его прилета прямо в аэропорту, но здание аэровокзала и территория вокруг него были буквально наводнены полицейскими, и от этой идеи пришлось отказаться. По той же причине операцию не смогли провести после пресс-конференции, посвященной презентации Гран При. Оставалась последняя возможность - похитить Фанхио в тот момент, когда он накануне гонки совершает традиционный обход трассы. Но арг ентинский чемпион постоянно был окружен толпой болельщиков, а подвергать риску жизнь посторонних людей заговорщики не хотели. Акция задумывалась как бескровная. В противном случае пропагандистский эффект от нее оказался бы со знаком минус.

Операция была близка к срыву, но помог случай. Один из журналистов, вхожий в ближайшее окружение Фанхио, раздобыл детальную программу пребывания аргентинского гонщика в Гаване. Решено было захватить Фанхио вечером накануне Гран При у выхода из лифта отеля «Линкольн», где аргентинец остановился в 810-м номере люкс, из окон которого открывался прекрасный вид на море и старый город. С утра людьми из группы Переса были угнаны три машины, которые припарковались рядом с отелем. Водители постоянно находились за рулем, готовые по первому сигналу сорваться с места. С Фанхио или без него. Два человека, наблюдавшие за обстановкой, расположились в баре Los Tres Monitos непосредственно в отеле. Еще один дежурил в холле. Другой, вооруженный пистолетом, спрятанным под плащом, занял позицию у входа в отель. Отсутствовал лишь журналист, передавший сведения о распорядке дня Фанхио. Сославшись на свою религиозность и нежелание выступать в роли Иуды, он отказался помочь в «опознании» аргентинца. Что, впрочем, не помешало ему передать людям Переса фотографию знаменитого чемпиона...
Многие из служащих отеля входили в «Движение 26 июля». Они чувствовали - что-то назревает, но продолжали делать свою работу как обычно. Вдруг кто-то передал, что Фанхио спускается. Находившийся в холле человек направился к лифту и встретил выходящего из него аргентинца словами: «Вас не затруднит следовать за мной? Мы из «Движения 26 июля», и это похищение». Фанхио отказался подчиниться, но, увидев направленный на него пистолет, сказал нечто вроде того, что он вошел в опасный вираж и, пожалуй, лучше принять правила игры. Его отвели в старый Plymouth, который тут же отъехал. Один из молодых людей, находившихся в машине, взял Фанхио на мушку, но тот улыбнулся и сказал, что это лишнее. Обстановка разрядилась, и похитители объяснили пленнику причину произошедшего. Аргентинцу не стали даже завязывать глаза, хотя Фанхио мог запомнить место, куда его отвезли, и лица похитителей. Как бы то ни было, аргентинец после своего освобождения никого не выдал. Арнольд Родригес, один из тех, кто принимал непосредственное участие в операции, много позже вспоминал, что Фаихио «оставался все время очень спокойным. Естественно было предположить, что ситуация ему не нравилась, но он вел себя как настоящий джентльмен».

В качестве убежища была выбрана маленькая вилла под номером 42 на 35-й улице, расположенная примерно в десяти милях от отеля. Правда, первоначально планировалось содержать Фанхио на другой квартире, но она оказалась «засвеченной», после того как в одной из ее комнат произошел взрыв огнемета, и двое кастровцев оказались в больнице. Вилла принадлежала женщине, которая жила там с двумя дочерьми. Все они активно помогали «Движению 26 июля». Семья часто принимала гостей, поэтому никого из соседей не удивило, что в половине девятого вечера к дому подъехала компания молодых людей. Фанхио отвели в комнату на втором этаже, где кроме кровати стояла лишь пара стульев. Затем его пригласили спуститься на первый этаж, чтобы он поужинал вместе со всеми. Одна из присутствовавших женщин стала успокаивать плачущего ребенка. Фанхио заговорил с малышом, и тогда женщина попросила «гостя» оставить автограф для ее сына. Фанхио недолго думая расписался и даже хотел поставить дату, чем немало развеселил похитителей: они вряд ли забыли бы обстоятельства, при которых был получен автограф пятикратного чемпиона мира. Последующие 26 часов (несколько больше предусмотренного) Фанхио провел на вилле на 35-й улице. Как вспоминал Родригес, аргентинец «не ощущал, что ему грозит опасность, и чувствовал себя достаточно свободно. Разговаривал со всеми. И, странно сказать, мы даже шутили». В этот момент известие о похищении пятикратного чемпиона мира уже распространилось по Гаване. На ноги была поднята вся полиция, которая начала повальные обыски. Но похитители не слишком опасались облав: полиция едва ли могла рассчитывать на помощь народа, ненавидевшего Батисту, да и продержаться надо было только сутки.
План, разработанный группой Переса, предусматривал передачу Фанхио послу Аргентины на Кубе сразу же после окончания гонки (ее выиграл Стирлинг Мосс. В результате аварии на трассе погибли шесть человек). Продлись заточение пятикратного чемпиона мира дольше, это могло бы восстановить всех против кастровцев. Но не так-то просто было войти в контакт с послом. Его дом был плотно окружен вооруженными полицейскими.
Тем временем три доверенных журналиста дожидались момента, чтобы взять интервью у «пленного» Фанхио. По ряду причин этого сделать не удалось, и побеседовать с аргентинцем было позволено только одному мексиканскому журналисту, прибывшему на Кубу, чтобы интервьюировать Фиделя Кастро. Уходя, мексиканец забрал с собой письмо Фанхио, в котором тот заявлял, что к нему относятся очень хорошо и он ни на что не жалуется. Цель похитителей была достигнута. Сообщения о произошедшем в Гаване распространила расположенная в горах повстанческая радиостанция Radio Rebella, а также другие радиостанции Южной Америки. Об исчезновении Фанхио и кубинском революционном движении заговорил весь мир. Как раз в этот момент при помощи журналиста и женщины-врача доверенному лицу похитителей удалось установить контакт с послом Аргентины Раулем А. Линчем. Предусматривались три варианта освобождения Фанхио. Так, его собирались привезти непосредственно в резиденцию посла. Но она была окружена полицейскими, которые, скорее всего, попытались бы убить не только людей, сопровождающих аргентинского чемпиона, но и его самого, чтобы затем переложить ответственность за произошедшее на кастровцев. Этот план, как слишком опасный, отверг и посол. Второй вариант предусматривал привлечение в качестве посредника церкви. Но проблема заключалась в том, что у людей из группы Переса не было знакомого священника, которому они могли бы доверять. Потом возникла идея войти в контакт с представителями церкви через имеющий тесные связи с ней журнал Bohemia. Не удалось и это.
Затем кто-то предложил провести передачу Фанхио послу на квартире военного атташе Аргентины на Кубе, который в тот момент находился в отпуске. Это был практически идеальный вариант, поскольку мало кто знал, где жил военный дипломат, а потому за его домом не было установлено наблюдения. Квартира военного атташе находилась на девятом этаже дома, расположенного на пересечении 1-й и 12-й улиц. Доехать до этого места на машине от виллы, где находятся Фанхио, можно было за пять минут.
В понедельник, ближе к полуночи, Родригес с двумя своими товарищами привез аргентинца к подъезду дома, но прежде чем остановиться, они сделали вокруг него один круг. Затем вошли и поднялись на лифте на девятый этаж. Посол Линч с двумя сопровождающими уже был на месте. Первым заговорил Фанхио. Он представил Родригеса и его людей как своих новых кубинских друзей. Затем передал послу письмо от Фаустино Переса, в котором тот извинялся за причиненное беспокойство и объявлял о том, что Хуан Мануэль Фанхио стал почетным членом революционного движения. После этого трое кубинцев спешно покинули квартиру.

Позже глава группы Перес, Родригес и некоторые другие участники этой истории были арестованы, но по другим мотивам. Никто и никогда не предъявлял им обвинение в похищении Фанхио. Сегодня в живых из той девятки осталось четверо. Двое живут на Кубе, двое - в США.
Та история с похищением имела продолжение. После победы революции в январе 1959 года Фанхио был приглашен на Кубу для участия в торжествах по этому поводу, но тогда визит не состоялся. К тому моменту аргентинец уже завершил карьеру гонщика. После памятного уик-энда в Гаване Фанхио принял участие в единственном Гран При, проводившемся во Франции, где был четвертым на финише.
И все же новая встреча аргентинского пленника и кубинских похитителей состоялась. Долгое время Фанхио переписывался с Родригесом и в конце концов приехал на Кубу, где его ждали не только старые знакомые. Со знаменитым гонщиком и «почетным членом революционного движения» встретился сам Фидель Кастро. Что касается Родригеса, то он несколько раз был гостем Фанхио. В один из приездов он подарил аргентинцу кубок взамен того, который мог бы выиграть Фанхио в далеком феврале 1958 года. Последняя встреча этих двух людей произошла в Буэнос-Айресе за два месяца до смерти Фанхио. Родригес тогда привез Хуану Мануэлю комментарий, написанный им к документальному фильму о великом аргентинском гонщике. Финал, достойный пера великого драматурга...