Вильнев: между прошлым и будущим

«Со взмахом клетчатого флага жизнь не заканчивается... Возможно, она только начинается»

Жак Вильнев

Жак Вильнев, пожалуй, самая неординарная, но и самая неоднозначная личность в современной Ф-1. Один из талантливейших пилотов своего времени, он целых шесть лет не поднимался на верхнюю ступень пьедестала почета. Это человек, не раз провозглашавший высшей страстью любовь к свободе и регулярно закатывавший скандалы при малейших попытках урезать соответствующую его «социальному статусу» зарплату. Бунтарь, повесивший замок на свой рот. Зрелый мужчина, который ведет себя как тинейджер. Максималист, который возможности бороться за победы предпочел участие в проекте, от которого за тысячи верст несло коммерцией. Самостоятельная в своих суждениях личность, позволившая другу решать свою судьбу. И вот теперь, в 32 года, для Жака настала пора подводить некий итог своему пребыванию в Ф-1. Не столь важно, будет ли этот итог промежуточным или окончательным. В любом случае он будет неоднозначным. Как и сам Жак.
Он пришел в Ф-1 в 95-м открытым, похожим на прилежного студента юношей. Его откровенные высказывания, да и внешний вид говорили о жажде борьбы, о страстном желании перевернуть мир. Восемь лет в «большом цирке» изменили Жака. Он уже не столь откровенен и резок в суждениях. На смену колкостям речи пришла колючая щетина на лице, словно призванная напоминать, что по натуре он все еще бунтарь. Но, похоже, только щетина об этом уже и напоминает. Весьма характерно, что Жак при всяком удобном случае утверждает, что остался прежним. Тем же самым человеком, что ясным теплым июльским днем 1995 года впервые сел за руль автомобиля Ф-1 в Сильверстоуне - на трассе, где ровно за 18 лет до этого за рулем McLaren дебютировал в Ф-1 его отец Жиль.

«Я безмерно горжусь своим отцом, но я не второй Жиль Вильнев, меня зовут Жак. Я устал повторять, что гоняюсь за себя. После каждой победы кто-нибудь из журналистов обязательно спрашивает меня, вспоминал ли я об отце, когда выигрывал гонку, и это меня ужасно раздражает... Я никогда не думал о нем во время гонок. Хотя, пожалуй, пару раз, в детстве, поднимаясь на пьедестал, я действительно мысленно обращался к нему. Думал о том, что, будь отец жив, он мог бы гордиться мною».

Июль 1996 года

Жаку было 11 лет, когда его отец разбился в Зольдере. Последний раз они виделись в начале мая 1982-го, когда Жиль заехал в горный пансион, где на попечении друзей жил Жак. Отец рассказал сыну о том, что произошло в Имоле, когда Дидье Пирони, которого он считал своим лучшим другом, нарушил слово и обогнал его на трассе. Неизвестно, все ли понял Жак из этого рассказа, но когда через несколько недель после смерти Жиля на старте детских лыжных соревнований ему достался 28-й номер, под которым выступал Пирони, он закатил истерику.
Казалось бы, гонщик, чей отец погиб на трассе, не может не думать о том, как связаны между собой жизнь и смерть. Но Жак явно отдает предпочтение жизни.

«Я не боюсь смерти! Гпупо бояться того, что неизбежно. Но это не значит, что я готов умереть прямо сейчас. Я люблю жизнь и те маленькие радости, из которых она состоит. Конечно, риск - неотъемлемая часть нашей профессии, но если ты начинаешь соотносить его со смертью, тебе лучше не появляться на гоночной трассе. Для меня риск ассоциируется с удовольствием. Именно он и соревновательность, а вовсе не скорость, прежде всего привлекают меня в гонках. Правда, я никогда не получал тяжелых травм, может быть, поэтому и не испытываю страха перед авариями».

Апрель 2001 года

Действительно, в отличие от своего взрывного отца, который попадал в аварии едва ли не в каждой третьей гонке, Жака они долгие годы обходили стороной. Жиль словно исчерпал весь лимит несчастий и за себя, и за сына. Единственный серьезный переплет, в который угодил Вильнев-младший в гонке, случился в марте 2001 года в Мельбурне. Тогда, наскочив на заднее колесо Williams Ральфа Шумахера, его BAR взмыл в воздух и, пролетев несколько десятков метров, ударился о защитный барьер. Жак отделался легкими ушибами, но колесо, оторвавшееся от его машины, убило стоявшего неподалеку волонтера, и Вильнев потом еще долго не находил себе места, как всегда отправившись зализывать душевные раны в горы.

«Если бы я не стал автогонщиком, думаю, из меня вышел бы неплохой горнолыжник. Это почти так же прикольно, как гонки, да и скорость ощущается не меньше. Я бы ни за какие деньги не подписал контракт, запрещающий мне кататься на лыжах. Лыжи - это свобода».

Сентябрь 1994 года

Зимние виды спорта, и прежде всего горные лыжи, всегда занимали значительное место в жизни Жака. Вильнев родился в северной стране, но был еще слишком мал, когда родители перебрались в Европу. Однако так уж случилось, что и в Старом Свете вся его юность прошла среди заснеженных вершин французских и швейцарских Альп. А главным развлечением в дорогих частных пансионах, где жили Жак и его сестра Мелани, были горнолыжные соревнования. Не удивительно, что Вильнев навсегда полюбил белоснежные вершины и по сей день не упускает возможности побывать в горах. «Он был очень талантлив и бесстрашен! Уверен, выбери он в юности горные лыжи вместо автоспорта, и сегодня мы знали бы Жака Вильнева как обладателя Кубка мира», - утверждает Крейг Поллок, бывший горнолыжный инструктор, ставший позже личным менеджером гонщика. Впрочем, лыжи - далеко не единственное любимое развлечение чемпиона мира.

«Я обычный парень своего поколения: люблю посидеть в баре с приятелями, поиграть на компьютере или послушать музыку. Иногда - побренчать на гитаре. Все как у людей».

Ноябрь 2000 года

«Жак может часами сидеть у компьютера, зависая в Internet или играя в Quake, он обожает возиться со своей внушительной коллекцией CD», - рассказывает Поллок. Вильнев обожает Semisonic и Taxiride, иногда сам пытается играть на гитаре, но музыкант из него неважный. Из-за нехватки времени, а может таланта, или из-за природной лени на то, чтобы выучить одну песню, у Жака иногда уходит по несколько лет. Впрочем, во времена своей молодости, когда свободного времени у него было побольше, Жак даже писал стихи. Его часто можно увидеть с книгой в руках. Вильнев, пожалуй, единственный пилот Ф-1, которому доступно столь интеллектуальное развлечение. «Я люблю читать что-нибудь в стиле «фэнтези», обожаю разные истории из Средневековья, особенно про рыцарей, и черный юмор. Из любимых писателей могу назвать Толкиена и Тома Шарпа», - признается канадец. Как видим, набор увлечений и вкусы вполне достойны... подростка лет четырнадцати. Впрочем, Жак даже гордится своим инфантилизмом.

«За последние пятнадцать лет я ничуть не изменился. Я как был, так и остался мальчишкой, даже смешно, что люди стали со мной по-другому разговаривать только потому, что мне пошел четвертый десяток».

Апрель 2001 года

Когда-то давно, задолго до того, как Жак попал в Формулу-1, его мать Джоан в одном из интервью призналась, говоря о Жиле: «Он всю жизнь оставался мальчишкой, и, думаю, проживи он даже сто лет, в душе всегда бы оставался молодым». Так что и в этом смысле Жак вполне остается сыном своего отца. Его нежелание расстаться с детством сквозит во всем его виде, начиная с фирменного «прикида» - кеды, безразмерные бермуды, обвисшие майки, подчеркнуто независимый «походняк» - и заканчивая прической.

«Я не пытаюсь никого шокировать. Просто стараюсь выглядеть так, как мне хочется в данный момент».

Сентябрь 1998 года

 

Эпопею с прическами Жак начал в 1996 году в Японии. Тогда, после заключительной гонки сезона в Сузуке, Жак и двое его приятелей, Мика Сало и Дэвид Култхард, обрились наголо. А спустя полгода, посмотрев фильм «Прозрачность», Жак покрасил вновь отросшие волосы в снежно-белый цвет. Через некоторое время его шевелюра приобрела кислотно-синий оттенок, затем - красный, фиолетовый, снова белый и т.д. За пару следующих лет волосы канадца меняли цвет не один десяток раз. И хотя в последнее время Жак несколько остепенился, в Ф-1 уже привыкли считать его «хамелеоном». «Я уж и не помню, когда последний раз перекрашивался, но люди все еще уверены, что я делаю это каждую неделю», - жалуется Вильнев.
Впрочем, при всей спорности некоторых поступков, есть один весьма важный аспект жизни, в котором вкус Жака можно считать безупречным.

«Классно, что в паддоке столько красивых девчонок. Это здорово помогает отвлечься. Но когда я встречу свою судьбу, то пойму это с первого же взгляда. Нужно лишь прислушаться к собственному сердцу. Оно никогда не обманет».

Май 1998 года

Слова не мальчика, но мужа, которым Жак пока не стал. За годы выступлений в Ф-1 он снискал себе в паддоке славу эдакого плейбоя-затворника. Во взаимоотношениях с прекрасным полом канадец до поры до времени был столь же естественен, как и во всем остальном. Он не стесняется говорить с журналистами о сексе, и из его уст мы узнали немало подробностей его личной жизни. Скажем, что Жак впервые поцеловал девушку в 14 лет или что канадец любит заниматься любовью в машине, на яхте и в других романтических местах. При этом нельзя утверждать, что Вильнев менял девушек как перчатки. Как раз в этом вопросе он был серьезен. Иной раз дело доходило чуть ли не до свадьбы. Но если обманывался сам Жак, то не его сердце, к которому он столь внимательно прислушивается. После того как в 1998 году канадец расстался со своей юношеской любовью Сандрин, в числе его подруг успели побывать Натали Имбруглия, Данни Миноуг и, по слухам, даже Ванесса Мэй. А зимой 2001 года в одном из ночных клубов Нью-Йорка Жак повстречал хрупкую американскую балерину Элли Грин, после чего компьютер (Элли не одобряет ночных бдений за монитором), музыка и книги отошли для Жака на второй план. Более того, осенью 2002 года Вильнев официально обручился со своей возлюбленной. Словом, Жак порой пытается быть взрослым.

«Наверное, в детстве я переиграл в машинки. Автомобили окружали меня всю мою жизнь, может быть, поэтому я не испытываю особого трепета ни перед одним автомобилем на свете. Я люблю старые американские машины, у меня в гараже стоит Chevy Pickup 1951 года, но я не ношусь с ним как курица с яйцом. Мне машина нужна, чтобы ездить, а не любоваться ею».

Май 1998 года

И все же игрушки (и не только компьютерные) до сих пор занимают значительное место в жизни Жака. Иногда кажется, что и автогонки для него - всего лишь дорогая игрушка.

«Я бы с радостью отказался от денег вовсе, если бы мог гоняться без того давления, которое существует сейчас в Формуле-1. Но с другой стороны, без денег этого спорта просто не было бы. Таков этот мир! Что же до повседневной жизни, то деньги делают ее проще. Однако иметь как можно больше денег для меня не самоцель. Я не хочу умирать с огромной суммой на банковском счете».

Июнь 2002 года

Да, умирать с огромной суммой на банковском счете Жак явно не намерен. Жить без нее, впрочем, тоже. Именно поэтому Вильнев так часто и резко возражал против любых намеков нового руководства BAR о возможности урезать его зарплату, лежавшую тяжким бременем на бюджете команды. Что ж, прекрасно, когда человек знает себе цену.
Став гонщиком, Жак быстро сумел доказать, что помимо фамилии он унаследовал от знаменитого отца и талант. Но одного лишь таланта для успеха в автоспорте недостаточно. И здесь Вильневу повезло - судьба свела его с умным и предприимчивым человеком. С человеком, которого Жак называет теперь другом.

«Когда-то Крейг был моим учителем, но затем мы очень быстро стали друзьями. Для меня он больше чем менеджер или просто друг. После смерти отца он стал мне вместо наставника и старшего брата. Я обязан ему слишком многим...»

Март 1998 года

Именно Крейг выбрал тот не совсем обычный для автоспорта начала 90-х путь через японскую Ф-3, серию Атлантик и CART в Ф-1, по которому канадец поднялся на гоночную вершину. Он же привел Жака в BAR, основанную Поллоком специально под чемпиона мира. В тот момент все выглядело блестяще: финансовые ресурсы табачного гиганта ВАТ, солидная техническая база компании Эдриана Рейнарда и молодой талантливый гонщик за рулем. Не получилось... Все оказалось гораздо сложнее, чем представлялось. А ведь тогда, в 1999-м, Вильнева приглашали в том числе и в McLaren. Разумеется, трудно называть неудачной карьеру пилота, ставшего чемпионом мира. Но кому много дано, с того много и спрашивается. Стань Вильнев партнером Хаккинена, вряд ли к 2004 году на его счету значился «всего лишь» один чемпионский титул. И, быть может, вместо одного величайшего гонщика всех времен и народов мы бы сейчас имели двух. И сводящую с ума, раскаленную добела, потрясающую интригу! Увы...

«Михаэль фантастически хорош и быстр, но это не значит, что все остальные вокруг него - полное дерьмо. Я никогда не ставил перед собой цель обязательно побить его. Для меня Шумахер всего лишь один из многих соперников, хотя, возможно, и самый быстрый. Не скрою, я с удовольствием вспоминаю нашу борьбу 1997 года, это один из самых удивительных и памятных моментов моей карьеры. Наши отношения с Михаэлем? Скажем так, друзьями мы никогда не были... Впрочем, врагами - тоже».

Август 2003 года

В связи с последним высказыванием возьму на себя смелость утверждать, что у Михаэля Шумахера как у гонщика есть одна серьезнейшая проблема. А именно - у него нет врагов. В свое время Берни Экклстоун сделал многое, чтобы Жак оказался в Формуле-1. Он видел в канадце силу, которая могла достойно противостоять крепнущему гению Шумахера. Прагматик Берни делал это прежде всего для своего бизнеса. Но не только. Единственное, чего не хватает Михаэлю, чтобы стать действительно величайшим, - это великого соперника. Разные люди в разные периоды с той или иной степенью успеха бросали ему вызов. Последним преуспел в этом Хаккинен. Но финн противостоял немцу главным образом как часть великой и запрограммированной на успех команды, которая словно нарочно окрасила себя в серый цвет. В этом противостоянии явно не хватало яркости, не хватало остроты, личностного начала. Всего того, что отличало борьбу Сенны и Проста, двух гонщиков, которые готовы были на все, чтобы немедленно, сейчас, в этом сезоне, в этой гонке, на этом круге, именно в этом повороте, в этом интервью, в этой частной беседе окончательно и безусловно доказать свое первенство. У Михаэля Шумахера такого «лучшего врага» не нашлось. Никто - ни бравый Дэвид Култхард, ни язвительный Эдди Ирвайн, ни великодушный Рубенс Баррикелло, ни единокровный Ральф Шумахер - так и не стали Михаэлю «врагами». Не успеют, видимо, ими стать и Кими Райкконен с Фернандо Алонсо и Хуаном-Пабло Монтоей. По большому счету не стал им и Жак Вильнев. «Обгон века», когда Вильнев по внешней траектории обошел Шумахера в последнем повороте Эшторила-96, или их столкновение в борьбе за титул в Хересе-97 - самые яркие моменты в карьере Жака - для Михаэля так и остались лишь эпизодами. Которые вполне могли иметь свое продолжение. Но, по совету друга, канадец предпочел хорошую зарплату, стопроцентную уверенность в статусе первого пилота в «своей» команде и блестящую перспективу через год, три, пять лет, но не сейчас, вновь бороться за победы в гонках. Перспективу, которой воспользуется уже, видимо, кто-то другой.

«Формула-1 никогда не была для меня самоцелью. Я прекрасно жил без нее и, думаю, когда мне рано или поздно придется покинуть ее, уйду без сожаления. Жизнь - это больше, чем автогонки. На свете много не менее увлекательных вещей».

Ноябрь 1995 года

Да. Ему было многое дано. Ему был дан талант. Ему было дано даже нечто большее - великий дар зажигать любовь в сердцах поклонников. Но Формула-1 с самого начала была для этого большого ребенка всего лишь игрушкой. И, возможно, не самой любимой. Он не стал до последнего судорожно цепляться за место в команде. Жак покинул «большой цирк» с гордо поднятой головой, даже не дожидаясь своей официальной отставки (хотя злые языки и утверждали потом, что Honda заплатила Вильневу за отказ выйти на старт в Сузуке около $2 млн).
Возможно, Жак еще вернется, еще покажет всем, на что он способен. Возможно, еще не время говорить о нем в прошедшем времени. Да и нам ли, простым смертным, судить «небожителя». Но если подводить какой-то итог нынешнему этапу его карьеры, то он, пожалуй, будет таков: Жак Вильнев мог по степени отпущенного ему богом дарования превратить каждую минуту своего пребывания в Ф-1 в феерию и для себя, и для соперников, и для поклонников Ф-1. Он мог составить в этом спорте ярчайшую эпоху. Он мог стать вровень с величайшими гонщиками в истории автоспорта. Он мог! Но этого не произошло.

Владимир Маккавеев

Не у дел

Жак Вильнев - чемпион мира - оказался никому не нужен! Как такое могло случиться? Канадец считает, что ему известен ответ

Противостояние
«Нужно было уходить из BAR, как только команду возглавил Дэвид Ричардс, - указывает Жак на своего главного врага. - Он сделал мою жизнь невыносимой, день за днем он планомерно уничтожал меня. Его устами команда говорила обо мне только плохое. В конечном итоге ему удалось убедить весь паддок в том, что я ни на что не годен. Они убедили в этом даже Берни Экклстоуна! Когда я обратился к нему за поддержкой, то он сказал мне, что я плохо выполняю свои обязанности в команде и мне нужно изменить свое отношение к делу. Я был не в силах противостоять этому натиску».
Если верить Вильневу, этот неравный бой длился на протяжении последних двух лет. Однако, когда у руля BAR вместо близкого Жаку Крейга Поллока встал Ричардс, чемпион мира 1997 года был уверен, что тяжелые времена начинаются для кого угодно, только не для него самого. «Я очень доволен своими отношениями с Дэвидом Ричардсом, его приход - это хорошая встряска для всей команды, - говорил тогда Жак. - Многие тут слишком расслабились, а ведь никаких достижений как не было, так и нет. Теперь каждый поймет, что если ты не справляешься со своей работой, то тебя попросят на выход». Таким образом Вильнев выразил свое недовольство командой, которая не могла обеспечить его - чемпиона мира! - достойным автомобилем. О том, что проблемы могут начаться у него самого, канадец и не думал. Хотя неуверенность в будущем посещала его уже тогда. «После четырех безрезультатных сезонов меня вряд ли ждут с распростертыми объятиями где-то еще», - признавал он. Но еще надеялся на лучшее: «Я все-таки хочу добиться успеха вместе с BAR».

Тем же самым - поиском дороги к успеху - занялся и Дэвид Ричардс. Заглянув в бухгалтерские ведомости BAR, британец (сам в прошлом бухгалтер) обнаружил напротив имени Вильнева сумму в 20 миллионов долларов - такой была его годовая зарплата. «Конечно, услуги Жака должны оплачиваться высоко, в соответствии с его достижениями в Ф-1, - рассуждал Ричардс. - Но, как руководитель команды, я не могу не задаться вопросом: почему у нас есть пилот такого высокого уровня, но нет столь же конкурентоспособного автомобиля?» Как человек, который отвечает за результаты выступлений BAR, Дэвид имел полное право по-своему видеть стратегию развития команды. И он видел ее в том, чтобы вложить больше денег в работу над машиной, которая оставляла желать много лучшего. Как человек, чья компания Prodrive несколько лет назад построила чемпионские раллийные машины Subaru, он был уверен в правильности своего подхода. Но не учел «политический фактор»...
Когда пресса донесла рассуждения Ричардса до ушей Вильнева, тот сразу же воспринял их как попытку ущемить его права. «Эти разговоры действуют мне на нервы, он не работает тут и полсезона, а я вкалываю уже четыре года, с его стороны нечестно ставить меня в такое положение, - возмутился Жак. - Хотел бы я знать, что представляла бы из себя эта команда, если бы я не согласился выступать за нее тогда, в 1999 году». Замечание, безусловно, справедливое. Но Ричардса это мало волновало, потому что он решил превратить BAR в другую команду, лишив Вильнева роли примадонны, к которой он так привык.
Лицом этой обновленной команды Дэвид Ричардс сделал Дженсона Баттона. Контракт с ним был подписан еще летом 2002 года и стал еще одним раздражителем для Вильнева. Мучимый ревностью, Жак на каждом шагу повторял, что талант Баттона незаслуженно превеличен, что у британца есть только юношеский задор и нет никакого опыта. Эмоциональный канадец едва не договорился до того, что Баттон пока не достоин здороваться с ним - чемпионом мира. «Между напарниками должно быть уважение друг к другу, так вот пусть он и заработает мое уважение», - заявил тогда Жак.
Британец был естественным союзником Ричардса, а для Вильнева натурально становился врагом. Жак понимал, что проиграть Дженсону на трассе ему никак нельзя, и поэтому в межсезонье зачастил на тесты, хотя до этого редко когда занимался этой неблагодарной работой больше одного дня в неделю. Но рвение канадского пилота не принесло ничего, кроме нескольких вылетов с трассы в квалификациях, а бесконечные поломки машины мешали набирать хоть какие-то очки. В BAR Жака словно преследовал какой-то рок - техника у него ломалась гораздо чаще, чем у Баттона. Что навело измученного неудачами канадца на весьма неприятные подозрения. Жак стал намекать чуть ли не на заговор против него.
Между тем выступления Вильнева позволили Ричардсу все более открыто говорить о том, что BAR лишь выиграет от расставания с чемпионом, который лежит 20-миллионной обузой на командном бюджете. Тем более что и замена была готова: протеже компании Honda Такума Сато нацелился на место Вильнева еще осенью 2002 года. Судьба Жака была фактически решена еще в первой половине сезона-2003 - так говорит он сам. «Но до самого последнего момента команда молчала, хотя можно было открыть все карты еще в мае, - сетует канадец. - Ричардс просто издевался, он продолжал говорить мне, что хочет работать со мной, за два дня до того, как было объявлено о контракте с Сато. Мне предлагали выступать бесплатно, мои возражения никто не хотел и слушать. Такого неуважения я не ожидал».
Впрочем, Жак не мог не догадываться, что приход Ричардса не сулит ему ничего хорошего. «Я не мог уйти, ведь у меня был контракт», - оправдывает он свою выжидательную позицию, хотя единственное, что было хорошего в том контракте, - это огромная зарплата. По разным подсчетам, за пять лет в BAR Вильнев пополнил свой банковский счет суммой от 60 до 80 миллионов долларов. Иначе говоря, если Жак и загубил свою карьеру, то за очень хорошие деньги. Вопрос только в том, может ли это служить утешением самому Вильневу и его поклонникам.

Отпуск или пенсия?
После отказа от выступления на последней гонке сезона в Японии Жак, что называется, ушел в себя. Говорят, что Вильнев предложил свои услуги тест-пилота команде McLaren, но до серьезных переговоров дело так и не дошло. По другим данным, канадец претендовал на место в Jaguar, и его менеджер Крейг Поллок даже искал спонсоров для оплаты места в составе «дикой кошки». «Крейг считает, что я обязательно должен быть за рулем, - объясняет Жак. - Но я сяду за руль только в том случае, если это будет доставлять мне удовольствие. Последние два года в BAR были невыносимыми, я ужасно устал, и мне нужен долгий отдых. Я бы хотел снова гоняться, но сейчас никаких конкретных планов у меня нет».
Никаких планов относительно Вильнева нет и у ведущих команд Ф-1. В 2003 году, понимая, что остаться в BAR не удастся, Поллок предлагал Ferrari, Williams, McLaren или Renault подписать с его подопечным контракт, по условиям которого Жак будет получать деньги исключительно за набранные очки. Но с чемпионского 1997 года прошло слишком много времени, и такой альтруизм Вильнева никого не впечатлил. «Я уже забыл, каково быть пилотом по-настоящему сильной команды», - вздыхает он.

В конце 2004 года, который Вильнев намерен посвятить отдыху, в Ф-1 ожидается появление нескольких привлекательных вакансий - в Ferrari, Williams, Renault, Jaguar и Toyota. Для Жака идеальным вариантом было бы возвращение в Williams на место Хуана-Пабло Монтои, но сам он не очень-то верит в такую возможность. «Я говорил с Фрэнком Уильямсом и Патриком Хедом, если они и внесут меня в список претендентов, то это будет сделано только из уважения ко мне, - считает канадец. - На самом деле я им не нужен. А мне в Ф-1 не нужно ничего, кроме места в топ-команде. Но если на 2004 год я никому не понадобился, то с чего вдруг кто-то заинтересуется мной в 2005-м?»
Помолодевшему за последние годы «большому цирку» Вильнев, которому уже 32, и вправду может оказаться не нужен по чисто возрастным причинам. Однако у чемпионов своя арифметика. Перед Жаком есть два примера: с одной стороны, Мика Хаккинен, который в 34 года не захотел возвращаться в Ф-1 из «отпуска». С другой стороны, Ален Прост, со скандалом покинувший Ferrari в 1991 году. Пропустив один сезон, француз в возрасте 38 лет выиграл чемпионат-93.
«Я не собираюсь посвящать всю свою жизнь гонкам, - говорит сегодня Вильнев. - Повесив шлем на гвоздь, я не стану основывать собственную команду или заниматься чем-то еще в этой области. Я женюсь, заведу детей, найду себе массу интересных занятий».
Значит, Жак уже решил «завязать»?
«Не люблю я загадывать на будущее, не в моих это правилах...» - добавляет он, давая надежду своей по-прежнему многочисленной армии болельщиков. И сам Жак, и его фанаты знают, что возвращение должно быть таким же, каким был его дебют в Ф-1, - молниеносным и триумфальным. На другое нет ни времени, ни сил, ни желания.

Максим Бордунов