Звезда и смерть Бернда Розмайера

Если бы герой этого очерка был персонажем нашего знаменитого сериала "про Штирлица”, то в качестве "информации для размышления” на него была бы представлена такая характеристика: "Гауптштурмфюрер СС. Истинный ариец. Характер твердый, нордический, хотя и довольно неуравновешенный. Обладает хорошим чувством юмора. Отличный семьянин. Прекрасный спортсмен, в соревнованиях беспощаден к соперникам команды”.
Именно таким и был гонщик Auto Union Бернд Розмайер, имя которого стало легендой и символом очень недолгой, но чрезвычайно яркой карьеры в автоспорте. Начиналась же эта карьера, можно сказать, с "уличного хулиганства”.

Хулиган с мотором

"Дорогой Санта-Клаус! Как птица не может обойтись без крыльев, а рыба – без воды, так и Бернд Розмайер не может жить без своего мотоцикла. Я совершенно уверен в этом. Но как мне быть, если судьба моих водительских прав теперь в твоих руках? Мне не остается ничего другого, как уповать на то, что ты, дорогой Санта-Клаус, дашь мне еще один шанс. Я обещаю отныне быть паинькой и никогда больше не досаждать полиции. И за это я не прошу у тебя в качестве рождественского подарка ничего, кроме водительских прав, выданных юноше по имени Бернхард Розмайер”.
Это письмо было написано в канун Рождества 1929 года, когда вышеупомянутому юноше уже "стукнуло” 20 годков. В таком возрасте Санта-Клаусу обычно уже не пишут, но Бернд был просто в отчаянии от того, что по настоятельным и многочисленным обращениям в полицию земляков его на долгих четыре месяца лишили прав на вождение мотоцикла. Сограждане Розмайера были уже по горло сыты его дерзким лихачеством: он носился по узким улочкам своего родного городка как угорелый и совершал рискованные цирковые трюки – например, ехал на скорости 70 км/час по булыжной мостовой, стоя в полный рост на сиденье мотоцикла. И вот, промучившись аж три недели без своего любимого "железного коня”, молодой Розмайер обратил свои мольбы к Санта-Клаусу. Однако, отнюдь не страдая детской наивностью, отправил письмо не в далекую Лапландию, а в местную полицию. Уловка сработала, права ему сразу вернули. Этот настойчивый немец всегда добивался того, чего желал.
Увлечение Бернда мотоциклом было не случайным. Его отец и братья отца профессионально занимались мотоспортом, а у отца к тому же была авторемонтная мастерская. На свой первый мотоцикл – маленький DKW – Бернд Розмайер уселся в 16 лет. А когда его лишили прав, он гонял уже на спортивном BMW и заслужил репутацию самого быстрого мотоциклиста-любителя в округе. Впечатленный его "подвигами”, владелец местной ярмарки даже предложил ему контракт на выступление в аттракционе "Стена смерти”, но Бернд мечтал совсем о другом.
Однако на свой первый старт в мотоциклетных соревнованиях 30 мая 1931 года он попал, в общем-то, случайно, заменив заболевшего спортсмена в седле 250-кубового Zundapp. Отсутствие опыта не помешало Розмайеру одержать победу в этой гонке и заработать первые призовые 50 рейхсмарок. В последующие три года он победил еще в десятках мотогонок и триалов, став в результате постоянным гонщиком заводской команды DKW, но стоило ему в дебютный для Auto Union год увидеть на трассе стремительные мощные автомобили этой марки, он тут же "заболел” ими и решил: "Обещаю – однажды я выйду на старт гонщиком Auto Union!”
Ждать обещанного еще три года не пришлось: уже 24 октября 1934 года среди дюжины молодых людей, приглашенных на тесты на "Нюрбургринг”, был и Бернд Розмайер, показавший второе время после Пауля Пича. Оба были рекрутированы в команду Auto Union в качестве подкрепления Хансу Штуку и Акилле Варци, однако первая для команды гонка в новом сезоне грозила пройти без рвущегося в бой амбициозного молодого немца. Она должна была состояться на новой берлинской трассе АФУС, которая, по мнению тим-менеджера Вилли Вальба, была слишком скоростной для начинающего. Узнав об этом, Бернд вновь предпринял действия в стиле "письмо Санта-Клаусу”, о чем позже рассказывал так: "Я ежедневно писал на календаре Вилли в офисе: "Будет ли Розмайер выступать на АФУСе?” Ответ был неизменным: "Нет”. Тогда я изменил тактику, перейдя от вопроса к утверждению: "Розмайер будет выступать на АФУСе!” И в конце концов однажды прочел долгожданный ответ: "Да!”

Под колесами у великих
В своем дебюте, впрочем, Розмайеру блеснуть так и не удалось: он был вынужден сойти с дистанции из-за лопнувшей шины, но уже следующая гонка заставила всю Германию говорить о молодом соотечественнике: преследуя мерседесовскую "птицу-тройку” в составе Манфреда фон Браухича, Рудольфа Караччиолы и Луиджи Фаджиоли, Розмайер одно время даже выбился в лидеры, и лишь на последнем круге уступил Караччиоле 1,8 с, придя вторым – и где, в труднейших "Эйфельских гонках”, на старом "Нюрбургринге”!
"Надо было видеть лицо Караччиолы, когда я обогнал его на девятом круге! – ликовал после финиша Бернд. – А зрители кричали в этот момент так громко, что я слышал их даже сквозь рев двигателя. В самом конце гонки он, правда, вновь обогнал меня, но лишь из-за того, что у меня полетели две свечи, и я ехал лишь на четырнадцати цилиндрах”. Маэстро Караччиола был не склонен разделять ликование молодого "выскочки” и раздраженно бросил Розмайеру: "В будущем не путайся под колесами – думай головой”.
Отличился новобранец Auto Union и в следующей гонке на Гран При Франции. Сначала из-за отказа техники он вынужден был сойти, но когда Варци тоже прервал заезд из-за утечки из системы охлаждения, Бернд пересел в его машину и продемонстрировал редкостную волю к победе. Ему пришлось на каждом круге заезжать в боксы, чтобы пополнить запас воды, и ехать, сжав зубы, поскольку кипяток брызгал прямо на его ноги, но все же он сумел финишировать пятым. "Меня не волнует кипящее масло или вода, льющиеся на мои ноги, – говорил Розмайер, – я должен гоняться, а не любоваться на эти машины со стороны”.
ГП Германии, Швейцарии, Италии и Испании прошли практически при полном преимуществе команды Mercedes и принесли Розмайеру лишь два третьих, одно четвертое и одно пятое место. Но 29 сентября 1935 года пробил, наконец, и его звездный час: на проводившемся в Брно ГП Чехословакии Бернд Розмайер одержал свою первую победу. Правда, машины с трехлучевыми звездами на капоте в этой гонке не участвовали, а Штук и Варци сошли, так что бороться пришлось лишь с тремя Alfa Romeo, на которых выступали гонщики Scuderia Ferrari. Но в том, что эта победа настоящая, не случайная, скептики смогли убедиться уже в следующем году, который с полным на то основанием можно назвать "годом Розмайера”.

Непобедимый

Первые четыре Гран При сезона-36 Розмайеру успеха не принесли. "Лед тронулся” 14 июня 1936 года на "Эйфельских гонках”. Над "Нюрбургрингом” висел промозглый туман, моросил мелкий дождь, лидерство в начале гонки захватил, конечно же, Караччиола – "повелитель дождя”, но затем он сошел, а Розмайер опередил лидирующего к этому моменту Нуволари на Alfa Romeo. Приподнявшийся было туман снова опустился на трассу и еще больше сгустился, из-за чего все заметно сбавили ход. Но только не Бернд, который продолжал гнать так, словно обладал способностью видеть сквозь туман. Проходя круг на тридцать секунд быстрее Нуволари, на финише он привез ему 2’12.8. Легенда Розмайера, которому, по аналогии с Караччиолой тут же присвоили неофициальный титул "повелитель тумана”, началась.
Рейхсфюрер Генрих Гиммлер был настолько впечатлен этой победой, что присвоил молодому гонщику звание оберштурмфюрера СС. В фашистской Германии все автоклубы являлись своеобразными филиалами СС или СА, и любой, кто участвовал в авто- или мотогонках, был обязан вступить в члены NSKK – национал-социалистического корпуса гонщиков. Но Розмайер стал единственным гонщиком, получившим "приглашение, от которого нельзя отказаться” – вступить непосредственно в СС, элитные войска нацистов. Впрочем, свою форму офицера СС он никогда не надевал и даже на прием к Геббельсу, устроенный в честь очередной его победы, он заявился в штатском, что дало хозяину повод с улыбкой заметить, что Розмайер теперь столь знаменит и популярен, что может безнаказанно позволить себе такую свободу.
В самом конце следующей гонки, в Венгрии, Розмайер уступил Большой Приз Нуволари, но затем уже никто не мог помешать ему одержать блестящую серию побед в гонках Гран При. Первая из них, завоеванная все на том же сложнейшем "Нюрбургринге” в домашней гонке на приз самого фюрера (ГП Германии) стала прекрасным свадебным подарком: 13 июля Розмайер женился на девушке себе под стать, тоже немецкой знаменитости – летчице-рекордсменке и кругосветной путешественнице Элли Байхорн, с которой он познакомился в день своей первой победы и с которой с тех пор был практически неразлучен.
Элли ужаснулась, когда после финиша увидела, что руки Бернда стерты до кровавых мозолей, но он лишь пожал плечами: "А как же иначе? Думаешь, победа в Гран При – это что-то вроде увеселительной поездки? Ты даже не представляешь, как эти мозоли болезненны, но ничего. Неделя – и все заживет”.
Ни раны, ни смертельный риск не могли остановить победного шествия Розмайера. Завоевав Гран При Швейцарии, Бернд был просто в бешенстве из-за того, что Караччиола долго блокировал его: "Гонки и без того достаточно опасны, чтобы еще необоснованно рисковать, черт возьми!” Когда вечером того же дня они столкнулись в лифте отеля, Караччиола снисходительно поздравил Розмайера: "Неплохо, молодой человек”. Бернд окончательно вышел из себя и "вернул долг” Караччиоле, припомнив тому его прошлогодние слова: "Вот как? Но было бы еще лучше, если бы ты не путался у меня под колесами так долго!” Впоследствии, впрочем, два лучших немецких гонщика подружились, и подобных инцидентов больше не было.
В Монце все ожидали победы Нуволари, который уверял, что знает домашнюю трассу так хорошо, что может проехать ее с закрытыми глазами. Но к несчастью для Тацио, гонка проходила 13 сентября, и это число в очередной раз стало счастливым для Розмайера – Гран При Италии тоже достался ему, принеся заодно и заслуженный титул чемпиона Европы в дополнение к уже завоеванным в этом году званиям чемпиона Германии по шоссейным и горным гонкам.

Черные дни

В январе нового, 1937 года после участия во внезачетном ГП Южной Африки, Бернд отправился с женой на ее самолете путешествовать по "черному континенту”, когда его застигла телеграмма о печальном событии – смерти матери. Увы, он даже не успел на ее похороны – в африканской глуши своевременно не нашлось бензина для дозаправки самолета. Но на этом несчастья не закончились. Cпустя три месяца в автокатастрофе разбился насмерть единственный брат Бернда Якоб. Жутко подавленный потерей самых близких ему людей, Розмайер грустно констатировал в разговоре с женой: "Нам срочно нужен сын, иначе род Розмайеров рискует прерваться”.
Четыре первых гонки сезона уже традиционно стали для Розмайера не слишком удачными, но неудачи не столько огорчали Бернда, сколько раззадоривали и подталкивали к довольно экстремальной активности. Так, отправившись на "Нюрбургринг” на тесты перед "Эйфельскими гонками” за штурвалом одноместного самолета (пилотировать который он научился, чтобы не отставать в этом от жены), он не иначе как вспомнил юношеские годы и решил "похулиганить” – под предлогом отказа одного из цилиндров посадил самолет не на отдаленном от трассы аэродроме, а на небольшую планерную площадку прямо у поворота Quiddelbacher Hohe. Самолет затем подкатили прямо к боксам, откуда на следующий день, разогнавшись по стартовой прямой прямо перед трибунами, Бернд и взлетел, продемонстрировав всем присутствующим, что он еще и заправский пилот. А чуть позже, в самой гонке, проходившей 13 июня, подтвердил лишний раз и свое мастерство автогонщика: и на этот раз счастливое число не подвело – выиграв очередной поединок с Караччиолой, в ходе которого то один, то другой к огромному удовольствию сотен тысяч зрителей становился лидером, Розмайер в третий раз одержал победу на "Нюрбургринге”, установив также новый рекорд круга.
А еще через пару дней на автобане Франкфурт–Дармштадт в серии специальных заездов Розмайер достиг максимальной скорости 389,6 км/час при старте с ходу на одну милю и с первой попытки установил мировой рекорд в классе B (машины двигателем объемом 5–8 литров), преодолев 10 миль со средней скоростью 360,3 км/час.
Впереди была гонка в США на престижнейший "Кубок Вандербильта”. Трудно сказать, кто больше ждал встречи – Розмайер с Америкой или Америка с Розмайером. Одно из американских изданий накануне приезда немецкой "делегации” писало: "Бернд и Элли Розмайер – самая быстрая немецкая супружеская пара. Он гоняет по трассе со скоростью почти 400 км/час, а она с такой же скоростью летает вокруг земного шара. Что же будет, когда у них родится сын? Ему ничего не останется, как полететь на ракете на Марс”. Когда во время интервью у Розмайера спросили, обещает ли он приехать и принять участие в гонках и в следующем году, он ответил: "Я хотел бы, но обещать не могу. Для гонщика год – это очень длительный срок. Поживем – увидим”. Ответил так, словно предчувствовал: не доживет…

Первый в мире!

Американская гонка поначалу не предвещала Розмайеру ничего хорошего: он шел на два пит-стопа против одного у гонщика команды Mercedes, англичанина Дика Симэна, который и захватил лидерство после первой остановки немецкого соперника. Но когда английский гонщик в свою очередь отправился в боксы, тим-менеджер Auto Union Карл Фоерайзен решил схитрить, сыграв на высочайшем спортивном духе Розмайера – он показывал ему гораздо меньший отрыв, чем был на самом деле, и это возымело действие: Бернд поддал "газу”, сделал несколько очень быстрых кругов и увеличил отрыв вдвое, с 12 до 25 с, обеспечив таким образом сохранение лидерства после короткой второй дозаправки в конце гонки. Сказать, что эта победа далась ему нелегко – все равно что ничего не сказать: руки Розмайера вновь были стерты в кровь, и сам он был столь вымотан, что сразу после награждения прошел сквозь толпу в бар, утолил жажду парой литров лимонада, сел в кресло и… заснул, не обращая внимания на окружающих его людей.
На тот момент Розмайер и во всем мире, и особенно на своей родине достиг такой славы, какой сегодня может позавидовать, пожалуй, даже Михаэль Шумахер. Когда счастливая супружеская пара 13 июля, в годовщину своей свадьбы вернулась в Германию, Розмайеру был оказан прием, какой прежде не оказывали ни одному немецкому гонщику. Улицы германской столицы были запружены толпами народа, и Бернду даже не дали ступить на берлинскую землю – сразу подхватили на руки и понесли. Всенародное празднование растянулось на несколько дней, а в поздравлении, пришедшем от рейхсфюрера Гиммлера, сообщалось о присвоении Розмайеру звания гауптштурмфюрера СС.
Однако следующие несколько месяцев стали труднейшими в жизни Бернда. Казалось, удача совсем отвернулась от него, несмотря на все его колоссальные усилия. И самым черным днем для него стало 25 июля 1937 года, день проведения ГП Германии. На тренировке Розмайер показал время на 11 с лучше принадлежащего ему же рекорда трассы и в гонке вновь стартовал с уже привычной для него поул-позиции. Рядом с ним выстроились Херманн Ланг и Манфред фон Браухич на Mercedes, чуть позади: Нуволари на Alfa Romeo и Караччиола на Mercedes. На старте Розмайер замешкался и пропустил Ланга и Караччиолу, но после второго круга вернул себе лидерство, а после третьего опережал ближайшего соперника – Караччиолу – уже на 11 с, но затем разрыв шины отбросил его на десятую позицию. Выжимая из машины все, на что она была способна, Бернд бросился наверстывать упущенное и уже был пятым, когда одна из шин лопнула вновь! И вновь погоня, обгон за обгоном… Вот он уже обогнал Нуволари и вышел на четвертое место, но опять заезжает на пит-стоп, чтобы поменять теперь уже все четыре колеса… В результате всех этих поистине героических усилий он финишировал третьим за Караччиолой и фон Браухичем, в минуте от лидера, хотя потерял почти 4 мин на пит-стопах, не считая потерь времени из-за двух очень медленных кругов на порванных шинах.
Но все это было ерундой по сравнению с несчастьем, которое произошло с товарищем по команде и самым близким другом Бернда, Эрнстом фон Делиусом. Когда Розмайер после первого разрыва шины отправился в боксы, фон Делиус, полагая, что теперь отстаивать честь команды надлежит ему, пошел на обгон Mercedes Дика Симэна и, столкнувшись с ним, разбился, а на следующее утро умер в больнице. Розмайер был просто ошеломлен очередным потрясением. Казалось, смерть скашивает всех близких ему людей одного за другим, все ближе подбираясь к нему самому. Но это отнюдь не сломило его боевой дух: невзирая на то, что машины Auto Union в этом сезоне явно уступали Mercedes, что в последующих четырех Гран При победа раз за разом ускользала от него, и он уже не мог рассчитывать, что защитит свой титул чемпиона Европы, Розмайер бился "на все сто”. И подтвердил свое мастерство и бесстрашие, победив в последней гонке сезона – ГП Донингтона – в борьбе с Караччиолой и фон Браухичем.
А затем, в конце октября последовала знаменитая "Неделя рекордов”. В ходе заездов на автобане Бернд в первый же день установил семь рекордов, в том числе впервые преодолел скорость 400 км/час, достигнув даже отметки 410. А к концу недели в общей сложности имел уже три мировых рекорда и 16 рекордов международного класса.
Но главной радостью, в значительной степени возместившей Розмайеру тяжкие потери уходящего года, стало рождение у него12 ноября сына – маленького Бернда, вылитой копии Бернда большого. И накануне Рождества счастливый "папа Бернд” признался по секрету от всех своей жене Элли, что уже принял решение уйти из гонок через два сезона и перейти на работу в руководство Auto Union. Однако этим планам не суждено было сбыться.

И принял он смерть от "коня” своего…

В Германии того времени существовало неписаное правило: если одна немецкая фирма устанавливает во славу фатерланда рекорд, другая не должна делать попыток немедленно его побить. Но нацистская верхушка не очень благоволила к Auto Union, поскольку руководство компании недостаточно рьяно приветствовало идеи нацизма, что при случае непременно припоминалось. Так случилось и на сей раз: незадолго перед проведением берлинской автовыставки компания Daimler-Benz получила разрешение провести заезды, нацеленные на побитие рекорда, установленного Розмайером. Узнав об этом, Бернд, конечно, не мог остаться в стороне, хотя и собирался посвятить зиму отдыху, восстановлению сил и новорожденному сыну. Именно с маленьким сынишкой на руках и запечатлел его фотограф 25 января – в последний день, проведенный Розмайером в его берлинском доме.
Роковой заезд состоялся утром 28 января. Караччиола на Mercedes с первой же попытки побил рекорд максимальной скорости Розмайера, разогнавшись до 435,15 км/час. Сердечно поздравив Рудольфа с этим достижением, Бернд отправился на прогревочно-ознакомительный круг, и, возвращаясь к месту старта далеко не на пределе, показал скорость 432,44 км/час – машина после доводки мотора и испытаний в новой аэродинамической трубе и на шоссе была явно быстрее предыдущей.
Почти годом ранее, на похоронах своего брата Бернд пообещал отцу, который был просто раздавлен горем и просил его бросить столь рискованное занятие как гонки: "Отец, ты ведь знаешь, что гонки нужны мне, как воздух. А я нужен Германии, и, пока мне на смену не придут более молодые и быстрые гонщики, просто не могу оставить автоспорт. Знаю, что могу погибнуть, но, если брошу гонки, это для меня все равно уже будет не жизнь. Однако можешь быть уверен, что я не буду делать глупостей. Обещаю, если я вдруг начну нервничать или почувствую хоть малейшую неуверенность в себе, в том, что я делаю, ноги моей больше не будет в гоночной машине”.
Вновь занимая стартовую позицию перед зачетным заездом, Розмайер излучал спокойствие и уверенность, не сомневаясь, что проедет быстрее Караччиолы. "Заезд на рекорд – это спокойная, не хлопотная работа; трасса полностью твоя, на ней только ты один, можно не беспокоиться о других гонщиках, борьбе с ними, или о том, что произойдет, если, например, одна из шин на его машине лопнет, и он начнет выписывать зигзаги прямо перед тобой. Здесь я могу концентрироваться только на самом себе, и это устраивает Бернда Розмайера прекрасным образом”.
О том, что произошло дальше, рассказывает доктор Карл Фоерайзен, тим-менеджер и близкий друг Бернда: "Несколько минут спустя машина была готова, и ее завели "с толкача”. Розмайер дал "газу” и быстро исчез за поворотом, устремившись к хронометрируемому участку. Расставленные по трассе контролеры сообщали по телефону: "Отметка 5 км – прошел!”, "Отметка 7,6 км – прошел!”, "Отметка 8,6 км – прошел!”, "Отметка 9,2 км – авария!..”
Запрыгнув в ближайший автомобиль, мы вместе с доктором Глясером помчались на место происшествия. Машину мы ожидали увидеть, конечно, разбитой, но самого Бернда – стоящего рядом и улыбающегося. Однако случилось то, чего мы совсем не ожидали и что невозможно было осознать. Бернд Розмайер безмолвно лежал под кронами деревьев, падший в бескомпромиссной борьбе с могущественными силами природы. Такова судьба воина!”
Поскольку непосредственных очевидцев катастрофы не было, версий происшедшего было несколько. По наиболее вероятной из них машину, несущуюся на предельной скорости свыше 430 км/час, снесло с полотна резким порывом ветра со стороны лесной просеки, и против этого даже экстраординарные водительские навыки Розмайера оказались бессильны.

Похоронен он был рядом со своим другом Эрнстом фон Делиусом на Дахлемском кладбище в Берлине. В восьмидесятых годах городские власти взяли попечительство над могилой легендарного гонщика, и с тех пор ежегодно в день его гибели на нее возлагаются тринадцать роз или гвоздик – счастливое число Бернда Розмайера.
А в символически обращенном к нему предисловии к очередному изданию своей книги, приуроченному к полувековому юбилею его победы в чемпионате Европы и их бракосочетанию, Элли Розмайер написала: "Конечно, тогда нашлись "знатоки”, которые твердили: "Это и должно было случиться – Розмайер был чересчур бесшабашен и самоуверен”. Но эти люди не имеют права критиковать тебя, им просто не дано было понять такую стремительную натуру, какой был ты. И не стоит никого винить в том, что тебе позволили выйти на старт того рокового заезда – ведь окончательное решение всегда оставалось за тобой самим. К тому же ты всегда был очень амбициозен, но именно благодаря этому и сумел достичь такого величия за столь короткий отрезок жизни”.
Эти слова, пожалуй, можно считать лучшей эпитафией на жизнь и смерть легендарного немецкого гонщика.

Борис Мурадов