Имиджмейкер - ди Монтеземоло 98г.
Так или иначе, но Лука ди Монтеземоло буквально с корабля на бал попадает в Маранелло. Нельзя сказать, что автоспорт совершенно не интересовал юного аристократа, однако до сих пор все его знакомство с миром моторов ограничивалось выступлениями (впрочем, без особого успеха) в двадцатилетнем возрасте в нескольких ралли чемпионата Италии за рулем Fiat 125, Fiat 124 Spider и Lancia Fulvia. Тогда большую часть времени он со своим товарищем по команде Кристиано Ратацци (племянником Джанни Аньелли) проводил в барах и ресторанах, предпочитая особо не корпеть над регулировками и прочими тонкостями гоночной стратегии. Теперь же Луку ожидало совсем иное. Еще до его официального вступления в должность ему пришлось испытать на своей шкуре, что значит "повышенное внимание" итальянской прессы по отношению к Scuderia Ferrari. По прибытии же в команду ди Монтеземоло осознал размах того, что ему предстояло совершить. Надо заметить, что к тому моменту пилоты Ferrari не выигрывали чемпионаты мира и Кубки конструкторов уже 10 лет, с 1964 г., когда успех праздновал Джон Сертиз. Кризис в команде был практически постоянным, характер "коммендаторе" Энцо с годами менялся далеко не в лучшую сторону, а пилоты и инженеры вылетали из "конюшни" один за другим. Кроме того, несколько последних месяцев, проведенных в команде предшественником Луки - Стефано Коломби, одним из функционеров FIAT, лишь ухудшили положение. Коломби решил с самого начала показать Феррари, кто теперь в доме хозяин, и принял несколько решений, противоречащих воле старого хозяина. Например, он отстранил от дел талантливого инженера Форгьери и заменил его бездарным, но послушным Рокки. Он же решил взять на место первого пилота молодого и не показавшего пока своих истинных возможностей на трассе австрийца Ники Лауду. Все эти бесчисленные конфликты начальников не могли не отразиться на умонастроениях рядового персонала, и так не избалованного в то время великолепными результатами на трассе. Одним словом, в Ferrari царил настоящий хаос.
Ну, а когда двумя годами позже Лука триумфально покидал команду, убедив Аньелли передать ее руководство Даниэлю Аудетто, своему бывшему штурману в ралли (как мир тесен, не правда ли?), за его спиной были титул чемпиона мира и Кубок конструкторов. Методы ди Монтеземоло были простыми - как можно меньше конфликтов, как можно больше дипломатии. Он принимал глобальные решения, предварительно вежливо убедив старика Феррари, но никогда не вмешивался в их исполнение, предоставляя более компетентным, чем он, людям работать в их секторах с полной свободой. Мауро Форгьери делал машины, а Ники Лауда вел их к победе. И все. Цель президента была достигнута, когда все элементы головоломки стали на свое место, и для побед команда уже не нуждалась в неусыпном надзоре и ежесекундном командовании. Более того, Scuderia была поставлена на такие прочные рельсы, что Аудетто еще на протяжении двух лет продолжал вести ее по тому же победному пути. Кстати, Даниэле и по сей день работает в Формуле-1: до недавнего времени он был коммерческим директором Ligier, затем последовал за Томом Уокиншоу в Arrows.
Сам же Лука посчитал, что его задача выполнена с лихвой, и решил полностью посвятить себя более подобающему своему происхождению и статусу бизнесу. Он входит в совет директоров FIAT и получает в свое распоряжение отдел имиджа и связей с общественностью огромного концерна. Правда, нотка некоторого авантюризма не оставляет Луку, и в конце 70-х он впервые вводит Италию в мир большого парусного спорта, до сих пор практически закрытого для европейцев. Под его руководством проходит знаменитая итальянская эпопея в престижнейшей регате "Кубок Америки". В 80-х уже Лука возглавляет один из филиалов концерна - знаменитую теперь на весь мир (благодаря ему) фирму Chinzano, и параллельно создает в Риме собственную компанию. Эта фирма станет представлять имидж и паблик рилейшн крупнейших итальянских фирм, страдавших от отсутствия твердого имени на внутреннем и, особенно, международном рынке. И все же мир автомобилей, как магнитом, притягивает ди Монтеземоло, и в конце 80-х он возвращается в FIAT, причем уже в роли второго человека концерна - заместителя и специального советника неизменного Джанни Аньелли.
Однако последний славен не только в автомобильных, но и в футбольных кругах, и ничего удивительного, что Аньелли удается получить право на организацию в 1990 г. чемпионата мира в Италии. А президентом Комитета подготовки становится ... Правильно, Лука ди Монтеземоло! Наш герой с честью справляется и с этой, ох, какой непростой задачей (возьмите хотя бы Платини в этом году) и вновь с геройскими лаврами возвращается на свое место в Совете директоров FIAT, надеясь уж теперь-то точно спокойно отдохнуть и расслабиться. Но не тут-то было. На дворе 1991 г., и Луку вновь, как и 17 лет назад зовет на чашечку кофе всемогущий президент. После смерти Энцо Феррари три года назад его фирма оказалась в тупике. Раздоры в гоночной команде между Найджелом Мэнселлом, Аленом Простом и Чезаре Фьорио (ныне спортивным директором команды Prost, - ох, тесен мир, ох, тесен...) и безобразное шасси Стива Николза, заменившего ушедшего в Benetton Джона Барнарда, разрушили Scuderia, а схлынувшая спекулятивная лихорадка конца 80-х, отвратительное качество дорожных машин и многолетнее отсутствие новинок в гамме моделей свели на нет продажи и поставили на колени всю Ferrari. И кто же должен отправляться в Маранелло и все спасать? Ди Монтеземоло, естественно, кто же еще?!
И Лука с головой окунается в работу. Причем сразу на двух фронтах. Более того, достигает неплохих результатов. Во всяком случае, объем продаж дорожных Ferrari за время его президентства возрастает в несколько раз, модельный ряд полностью обновляется (сейчас - уже по второму разу!), а качество сборки, отделки и надежности достигает высших немецких стандартов, что для итальянской машины вообще можно считать подвигом. Что касается Scuderia, то и здесь плоды политики ди Монтеземоло налицо. С самого начала он строит промежуточный план и постепенно начинает выходить из кризиса с парой пилотов Алези-Бергер и возвращенным в сень родной "конюшни" Джоном Барнардом. Однако Лука вскоре понимает, что такой путь бесперспективен для возможного завоевания чемпионского титула и, к его чести, признает ошибки, запланировав просто наполеоновский проект тотальной победы. Первой частью становится приглашение на пост руководителя гоночной "конюшни" Жана Тодта, дебютанта в Ф-1, но победителя вместе с Peugeot всюду, где бы ни ступала его нога, - в ралли, ралли-рейдах или гонках спорт-прототипов. С его подачи президент лично решается просить у Аньелли право покуситься на две нерушимые святыни Scuderia - исторического спонсора Agip и 12-цилиндровый принцип архитектуры мотора. И выигрывает!
Огромные спонсорские деньги пришедшего в команду Shell позволяют подписать долгосрочный контракт с лучшим пилотом современности - Михаэлем Шумахером, а заменивший на посту руководителя департамента моторов вечного Клаудио Ломбарди молодой Пауло Мартинелли (при помощи гениального отца непобедимой Honda японца Осаму Гото) проектирует великолепный и действительно современный 10-цилиндровый двигатель. Последний камень в стройное здание новой Scuderia ложится в прошлом году, когда Барнарда и его английское КБ заменяют отцы Benetton Росс Браун и Рори Берн, а в Маранелло вырастает новый сверхсовременный завод и невиданная по меркам Ф-1 аэродинамическая труба. И Ferrari вновь побеждает!
А сам президент ди Монтеземоло смотрит эти победы по телевизору, ибо после того, как несколько его визитов на трассы в прошлом году закончились сходом Шумахера с дистанции, Лука решил не появляться в паддоке, чтобы не стать своего рода плохой приметой для своих орлов (или правильнее сказать - жеребцов?). Кстати, о приметах. Перед началом этого сезона утонченный итальянский аристократ обещал ... побриться наголо в случае победы Михаэля в чемпионате мира. Посмотрим...
Журнал "Формула", сентябрь 1998
Текст: Артем Бунин
