Контракт века

Слухи о тайном соглашении Монтои с McLaren на 2005 год появились еще летом. Но лишь 18 ноября команда официально объявила о существовании договора, который тут же окрестили контрактом века

Похоже, Рон Деннис решил собрать в Уокинге очередную «дрим-тим». Столь сильной пары пилотов, как Монтоя и Райкконен (кандидатура финна на 2005 год пока не подтверждена, но с 99-процентной вероятностью можно утверждать, что в напарники Хуану планируется именно Кими), в «конюшне» не было с конца 80-х годов, когда в McLaren выступал легендарный «дьявольский дуэт» Сенна-Прост. Детали нового трехлетнего контракта Хуана - тайна за семью печатями, но некоторые умозаключения из той шумихи, что сопровождала его подписание, сделать все-таки можно. Так, колумбиец не скрывает, что покинуть находящийся на явном подъеме Williams его подталкивают две причины: низкая зарплата (в 2003 году он заработал около $4 млн, в то время как его партнер - $12 млн) и скрытый национальный фаворитизм по отношению к Ральфу Шумахеру со стороны BMW, начавший проявляться в этом сезоне.
Естественно, сумма контракта Монтои с McLaren держится в строжайшем секрете. Но учитывая, что в свое время Фрэнк Уильямс собирался снизить зарплату Ральфа в пользу Хуана, чтобы оба пилота получали по $6-7 млн (против чего, кстати, активно возражала BMW, боявшаяся потерять немца), а также тот факт, что оклад Райкконена в минувшем сезоне составил $8-9 млн, логично будет предположить, что сумма, проставленная в договоре с Монтоей, лежит где-то в пределах от $8 до $12 млн. А по слухам, которые, как видим, не всегда оказываются беспочвенными, оклад колумбийца достигает $15 млн. Конечно, это не так уж и много по сравнению с зарплатой Михаэля Шумахера в Ferrari (около $33 млн), но для самого Монтои это, безусловно, качественный (и количественный одновременно) скачок вперед. И все-таки для «большого цирка» самый громкий пока контракт XXI века не так уж сенсационен.

На протяжении первых тридцати лет проведения чемпионатов мира Формула-1 обходилась без юридических сенсаций. Прежде всего, потому, что команды и гонщики в то время большей частью вовсе не заключали контрактов. Честное слово тогда стоило дорого, а доходы пилотов исчислялись в лучшем случае десятками тысяч долларов, да и то их основу составляли, как правило, призовые за победы в соревнованиях. Все изменилось лишь в конце 70-х, с началом коммерциализации Формулы-1. Первым громким контрактом, ошеломившим современников, стал договор McLaren с Ники Лаудой, подписанный зимой 1982 года. За возвращение в гонки Рон Деннис предложил двукратному на тот момент чемпиону мира фантастическую по тем временам сумму в два миллиона долларов в год. Причем команда платила Ники всего один доллар, на остальное Рон «раскрутил» Marlboro. Гигантская сумма оказала магическое действие и подтолкнула Лауду, авиакомпания которого нуждалась в серьезных финансовых вливаниях, к возвращению за руль.
Так или иначе, Рон Деннис первым превратил пилота Ф-1 в миллионера. Однако не стоит считать шефа McLaren транжирой. Британец всегда очень точно оценивал ситуацию и при случае охотно экономил на зарплате своих гонщиков. Так, два года спустя появился нищенский (не только по сравнению с заработками Лауды, но и с доходами других пилотов тех лет) контракт McLaren с Аленом Простом. Воспользовавшись тем, что на момент разрыва француза с Renault в конце 1983 года все места в топ-командах оказались уже заняты, Деннис «купил» своего будущего чемпиона всего за несколько сотен тысяч долларов. А вот следующая звезда McLaren - Айртон Сенна - в 1988 году досталась Рону куда дороже. Но дело того стоило: ведь вместе с будущим трехкратным чемпионом мира, большую часть зарплаты которого все равно оплачивала всемогущая Marlboro, Деннис получил контракт на «чудо-моторы» Honda (переход Сенны был одним из условий японцев). По разным данным, зарплата бразильца в первые годы его выступлений за McLaren составляла от $6 до 10 млн, а к 1991 году выросла до $16 млн. Для сравнения, Прост даже после ухода в Ferrari в 1990-м получал лишь $6 млн.

Но в 1992 году Профессор взял реванш. Заключая соглашение с Williams, француз, в этом были уверены почти все в паддоке, включил в договор пункт, накладывавший вето на переход в команду Сенны. Потому-то сенсационное заявление, сделанное на «Хунгароринге»-92 Айртоном комментатору ВВС Джеймсу Ханту о том, что он готов в следующем сезоне выступать за Williams бесплатно, так и осталось без ответа со стороны Фрэнка Уильямса и Патрика Хеда.
Но все это были детские игры по сравнению с тем, что началось после прихода в Ф-1 Михаэля Шумахера. По сути, за время своих выступлений в «большом цирке» Михаэль поставил свою подпись всего под двумя договорами: одним - с Benetton, другим - с Ferrari. Все остальные бумаги были лишь пролонгациями уже имевшихся контрактов, в которых росли суммы, корректировались отдельные пункты, но не менялось ничего кардинально. Однако подписание обоих «основополагающих документов» сопровождалось невиданной до той поры шумихой. И если соглашение с Ferrari потрясло публику прежде всего своей гигантской суммой, которая с 1996 года только выросла с $25 до $33 млн, то договор с Benetton ознаменовался грандиозным скандалом, растоптавшим все существовавшие до этого в Формуле-1 моральные устои. Так что, скорее всего, именно этот, самый первый договор Шуми в Ф-1 и можно считать наиболее скандальным контрактом XX века.

Началось все за неделю до Гран При Бельгии 1991 года, когда за драку с лондонским таксистом был арестован и посажен в тюрьму первый пилот Jordan Бертран Гашо. Эдди Джордан срочно искал ему замену. А тут как раз под руку подвернулся молодой немец по фамилии Шумахер, имевший не только талант, но и поддержку Daimler-Benz. Накануне гонки в Спа Эдди с подачи спортивного директора Mercedes Йохена Неерпаша заключил с Шумахером договор о намерениях, по которому немцы оплачивали первую гонку Михаэля за Jordan в размере 150 тыс. фунтов стерлингов с возможностью дальнейшей пролонгации. Имея слабое представление об истинных возможностях Шумахера, Джордан даже не потрудился заключить с молодым гонщиком контракта. Более того, и после удачного выступления Михаэля на Гран При Бельгии (седьмое место в квалификации и блестящий старт на пятую позицию, после чего на Jordan отказало сцепление) первоочередной задачей для себя Эдди посчитал подписание контракта о поставках двигателей с Yamaha и улетел в Японию, оставив все дела команды на Яна Филлипса. Оба пребывали в уверенности, что Шумахер никуда от них не денется. А между тем боссы Benetton Флавио Бриаторе и Том Уокиншоу уже начали охоту за Солнечным Мальчиком и были приятно удивлены, когда через несколько дней, встретившись с Шумахером и Неерпашем в Лондоне, узнали, что Михаэль не связан контрактом с Jordan. Такого подарка судьбы они не ожидали. Оставалось лишь заручиться поддержкой Экклстоуна, убедив его в том, что хоронить в Jordan такой талант, за которым к тому же стоят деньги потенциальных немецких рекламодателей, неразумно.
Свою ошибку Джордан осознал лишь в понедельник 2 сентября, когда вместо готового к подписанию контракта Шумахера на базу в Сильверстоун пришел факс с извинениями Михаэля и сообщением, что он не намерен больше выступать в Jordan. В это время сам немец уже примерялся к кокпиту на заводе Benetton. Но Эдди не был бы ирландцем, если бы так легко сдался. На следующий день он собрал своих адвокатов и начал подготовку судебного иска, надеясь на основании одного лишь договора о намерениях заставить Шумахера остаться в команде. Вся эта судебная афера сильно смахивала на ту, которую Джордан пытался провернуть в прошедшем сезоне в отношении Vodafone, стараясь привлечь телекоммуникационную компанию за отказ подписать контракт на основании устной договоренности. Процесс не занял много времени. Уже в среду 4 сентября лондонский суд отклонил иск Jordan. А на следующее утро все действующие лица вылетели в Монцу, где должен был состояться Гран При Италии. И тут Джордан выложил свой последний козырь. Его звали Роберто Морено.

Во всей этой истории Пупо (в то время - второму пилоту Benetton) изначально была уготована роль козла отпущения: в случае прихода Михаэля Шумахера в Benetton его неминуемо должны были выставить на улицу. Но в его руках оказалось грозное оружие, способное разрушить все планы Бриаторе и Кº - контракт, по которому команда была обязана предоставлять ему свои машины до конца сезона. «Мы заплатили Морено, чтобы во имя спасения собственной задницы он подал иск в итальянский суд», - признался потом Джордан. Итальянское правосудие встало на сторону гонщика. Эдди одержал победу. Однако боссы Benetton так не считали.
По прибытии в Италию Джордан и Филлипс отправились на шикарную «Виллу д'Эсте» близ озера Комо, куда их в срочном порядке вызвал Берни Экклстоун для урегулирования всех вопросов в очном споре с оппонентами. «Они уже были там в окружении своих юристов, - продолжает Джордан. - Мне никогда не приходилось видеть столько адвокатов, собравшихся в одном месте».
Бриаторе и Уокиншоу начали последнюю атаку на Jordan. В ход шло все: просьбы, угрозы, деньги... В конце концов Флавио предложил Эдди за Шумахера полмиллиона долларов отступных. Ирландец отказался, и тогда итальянец сделал «ход конем», предложив эту же сумму Морено. Измученный недельной нервотрепкой бразилец взял деньги, а Флав заполучил Шумахера.
На следующее утро Михаэль уже щеголял в паддоке Монцы в ярко-желтом комбинезоне Benetton, а Пупо, заплатив Эдди 125 тысяч из своего отступного полумиллиона, облачился в зеленую униформу Jordan. Так закончилась эта история, важность которой определяется не столько причудливым сюжетом, сколько ее влиянием на будущее Формулы-1. Окажется ли столь же судьбоносным «контракт века» между Хуаном-Пабло Монтоей и McLaren, пока неизвестно.

Владимир Маккавеев