Грустная история аргентинской Золушки

Берни Экклстоуна еще никто никогда не видел растерянным. Во всяком случае, в Формуле-1. Британец вообще редко проявлял эмоции, но все же время от времени на его лице отражалось негодование или, хотя и несколько реже, некое подобие улыбки. Но в этот раз он был именно растерян. Ветер нехотя гонял по трассе кленовые листья, редкие зрители на трибунах позевывали и кутались в теплые куртки, механики в боксах без особой спешки делали свое дело. А Берни все смотрел вслед давно уже покинувшему монреальский автодром Ники Лауде, и слова австрийца - «надоела мне эта езда по кругу» - по-прежнему звучали у босса Brabham в ушах. Только что закончилась пятничная тренировка Гран При Канады-79, и кем можно срочно заменить австрийца, Берни пока не представлял. Впрочем, вскоре лицо Экклстоуна приобрело обычное сосредоточенное выражение. Он обвел взглядом механиков - нет, не то, прошел по паддоку - вновь ни одной подходящей кандидатуры. Теперь Берни был уже готов посадить в кокпит Brabham первого встречного. Пытаясь найти выход из тупиковой, казалось бы, ситуации, Экклстоун даже послал одного из механиков в радиоузел автодрома, чтобы во всеуслышание объявить о невероятной возможности - любой болельщик, у которого есть лицензия на управление автомобилем Ф-1, может прямо сейчас стать напарником Нельсона Пике. Верилось в такое, конечно же, слабо, но чем черт не шутит? Каково же было удивление британца, когда буквально через четверть часа механик вернулся, да не один. Вместе с ним в моторхоум вошел невысокий, широкоплечий и отнюдь не юный уже человек.

Рикардо Суниньо родился 13 апреля 1949 года в Сан-Хуане, небольшом городке в пригороде Буэнос-Айреса. Еще в школьные годы попробовал себя в картинге и даже кое-что выиграл на местом уровне. Поступив в колледж, про гонки на время забыл, но, получив вожделенный диплом, столкнулся с неприятной действительностью - найти работу, способную приносить нормальный доход, молодой аргентинец не смог. Тут-то Рикардо и вспомнил о давнем увлечении. На дворе было начало семидесятых, имя Эмерсона Фиттипальди уже вовсю гремело по миру, в Формуле-1 поднималась новая латиноамериканская волна, и Суниньо отважился вновь попробовать себя за рулем гоночной машины. Сезон в местной Ф-Ford сложился неплохо, и аргентинец решился окончательно - забрал из банка все свои небольшие сбережения и купил билет на трансатлантический авиарейс.
В сезоне-76 имя Суниньо так ни разу и не попало на первые строчки протоколов европейской Формулы-2. Как, впрочем, и на вторые - тон в чемпионате задавали французы - Лаффит, Жабуй, Арну, Тамбэ, а Рикардо так ни разу и не пробился в очковую зону. Немногим лучше дела складывались и в следующем году - лишь в сложнейшей городской гонке в По March 772 аргентинского пилота пересек финишную черту шестым. Еще год спустя, отказавшись от не слишком удачного мотора Hart в пользу более перспективного BMW, Суниньо смог набрать уже восемь очков, однако попадание на пьедестал почета так и осталось для него несбыточной мечтой. И все же, несмотря на более чем скромные результаты, Рикардо отважился оставить Формулу-2 и начал готовиться к дебюту в Ф-1.
В канун 1979 года аргентинец, заручившись поддержкой лондонского бизнесмена Боба Спаршотта, вовсю строил планы покорения формульного Олимпа. Спаршотт уже имел небольшой опыт руководства командой - на протяжении двух сезонов, 1975-го и 1976-го, он помогал Анри Пескароло, который выступал в чемпионате мира на частном Surtees, а потом даже приложил руку к первым шагам в Ф-1 Нельсона Пике. Поначалу дела шли хорошо - начали было даже строить собственное шасси, но незадолго до дебютного Гран При Аргентины Спаршотт спасовал, побоявшись, что его небольшая компания BS Fabrications не сможет обеспечить будущей команде достойный бюджет. Суниньо, оставшись в одиночестве, не хотел сдаваться, попытался было приобрести подержанный Brabham, но тщетно - с мечтой о дебюте в Больших Призах пришлось расстаться. К слову, не прошло и года, как Спаршотт и безо всякой Формулы-1 окончательно разорился, хотя к нашей истории это уже не имеет никакого отношения.
Самое удивительное, что в конце весны 1979 года Рикардо Суниньо все же стартовал в Формуле-1. Правда, всего лишь в британском чемпионате Aurora AFX. Не новый уже McLaren М23 принес своему пилоту два очка в Тракстоне, а когда его место занял более современный Arrows A1, дела и вовсе пошли замечательно - поул и лучший круг в Ногаро, вторые места в Мэллори-парке, Снеттертоне и том же Тракстоне, а самое главное - победа на этапе в Брэндс-Хэтче. Даже несмотря на то, что Суниньо вступил в борьбу не с начала чемпионата, за одну гонку до конца сезона он уверенно занимал пятое место.
Достаточно заурядная история достаточно заурядного пилота, не правда ли? Но судьбе было угодно в один прекрасный момент совершить столь неожиданный поворот сюжета, какого не ждал ни сам Рикардо, ни кто-либо еще. Все преобразилось в одночасье, словно по взмаху руки доброй феи. Когда в свободный от этапа Aurora уик-энд Суниньо решил слетать в Монреаль на гонку Ф-1, он еще не знал, что его пути с английским чемпионатом разошлись навсегда. Услышав объявление Экклстоуна, прозвучавшее из репродуктора, аргентинец, как и другие болельщики, сначала просто не поверил своим ушам. Но потом, когда остальные стали отпускать в адрес Берии и его команды ехидные остроты, Рикардо вскочил и быстро, как только мог, помчался ко входу в падок. Ведь «авроровская» лицензия давала ему право управлять автомобилями Формулы-1 в любом чемпионате.

Надо сказать, что в 1979 году команда Brabham переживала не лучшие времена. Ники Лауда и Нельсон Пике (оба в будущем - трехкратные чемпионы мира) в 13 ГП смогли на двоих заработать лишь семь очков. В квалификации машина смотрелась еще неплохо - гонки австриец и бразилец начинали, как правило, из третьего-четвертого ряда - но вот надежность моторов Alfa Romeo не выдерживала никакой критики. Спешно подготовленное Гордоном Марри новое шасси ВТ49 добавило скорости, но оказалось «сыроватым» и не слишком исправило положение. И за два этапа до конца сезона Лауда не выдержал. После пятничной тренировки Гран При Канады, половину которой Ники провел в боксах, уныло глядя на то, как механики устраняют очередную неисправность, австриец высказал Экклстоуну все, что думает по этому поводу, пожал руку каждому члену команды и покинул мир Формулы-1. Как считал сам Лауда, навсегда, что, впрочем, к делу опять-таки не относится.
Но все эти подробности не слишком интересовали Суниньо. Ему выпала просто невероятная удача. В течение какого-то часа аргентинец превратился из безвестного середнячка малопрестижного чемпионата в пилота топ-команды Формулы-1. Ни дать ни взять, как в сказке про Золушку. Сотворить еще одну сенсацию Рикардо, к сожалению, не удалось - с 19-го места на старте он пробился уже в первую десятку и наверняка попал бы и в очковую зону, но два круга, потраченные в боксах на ремонт забарахлившей коробки передач, отбросили аргентинца на седьмое место. Зато Рикардо проехал круг с шестым временем, проиграв партнеру по команде меньше полусекунды, а незадолго до финиша опередил на трассе самого Эмерсона Фиттипальди. После чего Экклстоун не стал долго раздумывать над тем, кто именно проведет за Brabham последнюю гонку сезона-79, Гран При США-Восток.
В Уоткинс-Глене Суниньо стартовал уже с девятой позиции. Позади по результатам квалификации остались, среди прочих, и действующий чемпион мира - Марио Андретти, и следующий - Джоди Шектер. От таких успехов голова могла пойти кругом у любого. Не стал исключением и Рикардо - гонка еще не достигла экватора, когда он потерял управление и оказался в гравии. Поражение? Как оказалось, вовсе нет, ибо на этот раз Берни предложил аргентинцу ни много ни мало - контракт второго пилота Brabham в следующем сезоне. Надо ли говорить, что Суниньо не раздумывал ни секунды!
В чемпионате-80 Нельсон Пике выиграл три гонки и стал вице-чемпионом мира. Суниньо на точно такой же машине не набрал ни одного очка. Аргентинец выступал на удивление ровно - стартовал из конца второго, а то и вовсе из третьего десятка и, как правило, добирался до финиша, но непременно за пределами очковой зоны. Ошибок Рикардо не допускал, лишь в Лонг-Биче, уворачиваясь от столкнувшихся на стартовой прямой Андретти, Жарье и Масса, он влетел в бетонное ограждение трассы. Судьи почему-то не стали эвакуировать разбитый Brabham, а лишь откатили его в безопасное, по их мнению, место. В ходе гонки на неподвижную машину налетел Ensign Клея Регаццони, что навсегда приковало швейцарского пилота к инвалидной коляске. Но это вновь отступление от темы. Главное же заключалось в том, что с каждой проведенной Суниньо гонкой все тяжелее становился взгляд Экклстоуна, хотя лицо его по-прежнему ничего не выражало. На ГП Монако аргентинец и вовсе не прошел квалификацию (Пике стартовал третьим), и Берни не выдержал - в Брэндс-Хэтче место Рикардо занял Гектор Ребак. Мексиканец выступил во второй половине сезона немногим лучше Суниньо, но хотя бы исправно оплачивал свои выступления.

Карьера аргентинца в Ф-1 на этом, однако, вовсе не завершилась. В феврале следующего года он вновь сел за руль Brabham, поскольку Ребак не смог приехать в Кьялами. Ту гонку бойкотировали Ferrari, Renault и Alfa Romeo, что позволило Рикардо подняться в квалификации на седьмую строчку, но в гонке он финишировал лишь восьмым, уступив два круга и победившему Карлосу Рейтеману, и Нельсону Пике, который в сезоне-81 принес Brabham чемпионский титул. Надо сказать, что из-за склоки двух автофедераций южноафриканский Гран При был впоследствии лишен статуса этапа чемпионата мира и Суниньо не удалось вписать седьмое место на старте в свой актив. Потом на две гонки аргентинца пригласил Кен Тиррелл. Машины его команды были не в пример медленнее Brabham, и Рикардо оба раза добирался до финиша тринадцатым.
Что происходило с аргентинцем после того, как он оставил Tyrrell? Увы, дать однозначный ответ на этот вопрос очень сложно. С уверенностью можно сказать лишь, что имя Суниньо никогда больше не упоминалось в протоколах международных соревнований, и даже в самых серьезных и подробных справочниках история о Рикардо прерывается в апреле 1981 года. Аргентинец покинул мир Больших Призов столь же стремительно, как и появился в нем. Наверное, он мог бы выкатить из дальнего угла гаража старый Arrows, смахнуть с него толстый слой пыли и вывести на старт Формулы-2, и даже, кто знает, рано или поздно подняться-таки на пьедестал. Но Суниньо предпочел уйти. Ведь если ничего не получается даже за рулем прекрасной «кареты», стоит ли пытаться прыгнуть выше головы, обладая лишь «тыквой»?

Александр Кабановский