Просто великий

Гонки - это жизнь. Все остальное - просто ожидание
Рудольф Караччиола

Крутой поворот
Свинцовые тучи, затянувшие небо над германской столицей, не напугали берлинцев, с самого утра тысячными толпами потянувшихся к парку Грюневальд на юго-западной окраине города. Здесь на открытой пять лет назад трассе АФУС в час дня должны были начаться первые автомобильные гонки на Большой Приз Германии. Зрители оживленно обсуждали друг с другом шансы на успех участников состязаний и сходились во мнении, что главными претендентами на победу будут трехлитровые Alfa Romeo и NAG. Возможности двух заводских Mercedes М218 вмешаться в их поединок расценивались как минимальные - при довольно мощном двигателе этот автомобиль славился плохой управляемостью. При этом один из них вел Адольф Розенбергер, гонщик опытный, но «звезд с неба не хватавший», а другой был доверен никому не известному 25-летнему механику из Дрездена Рудольфу Караччиоле.

Словно дождавшись момента, когда машины начнут выезжать на старт, заморосил дождь, перешедший затем в ливень. Это еще более накалило царившую среди гонщиков нервозную обстановку - многие пилоты и на сухом покрытии никак не могли приноровиться к трассе, состоявшей из двух быстрых прямых, позволявших развивать скорость свыше 200 км/час, и двух поворотов с небольшими виражами, на одном из которых (на Южной петле) приходилось гасить скорость до 60 км/час. Взмах флага - и машины в клубах дыма устремляются на дистанцию... Недобрые предчувствия, которые мучили участников состязаний, сбываются уже на седьмом круг е - при выходе из северного поворота машина Розенбергера пошла в занос. В вихре брызг белый автомобиль кормой врезается в будку хронометристов. Треск досок и скрежет сминаемого металла слились в единый звук. Когда все стихло, перед зрителями предстало ужасное зрелище: Mercedes стоял почти вертикально, зарывшись передними колесами в землю, а задними застряв в обломках будки. Потерявший сознание Розенбергер висел на руле, его механик лежал внизу среди обломков машины и досок. Один из хронометристов, студент берлинской Высшей технической школы Клос и его приятель художник Розенов, пришедший поглазеть на состязания, погибли на месте. Второй хронометрист получил тяжелые ранения. Но на этом трагические события не закончились.
Через несколько кругов на Южной петле вылетает с трассы Talbot французского ветерана Жана Шассаня, который получает тяжелые ранения головы. Чуть позже на северном повороте Talbot чешского гонщика Урбан-Эммриха пробил деревянное ограждение и въехал в толпу зрителей. Лишь по счастью легко пострадали всего три человека. А тем временем никому не известный Караччиола одного за другим обходит своих соперников и на 13-м круге становится лидером. Завоеванную позицию Руди сохраняет до финиша и под восторженный рев промокших зрителей первым заканчивает дистанцию, на 3,5 минуты опередив Кристиана Рикена на NAG. В тот день, 11 июля 1926 года, Германия получила звезду автоспорта первой величины - Рудольфа Караччиолу, которого пресса сразу же удостоила титула Regenmeister («повелитель дождя»). Журналисты взахлеб смаковали эпизод, когда 25-летний пилот при входе в поворот настиг двух соперников и по внешнему радиусу (на скользкой от дождя трассе!) обошел их.
Кстати, не этот ли момент описан в романе Ремарка «Три товарища»? «...Грохот нарастал до рева, рев до рычания, рычание до грома, до высокого, свистящего пения моторов, работавших на максимальных оборотах. Браумюллер влетел в поворот. За ним неслась вторая машина... Гонщик, видимо, пытался пройти по нижнему кругу... В эту секунду появился Кестер. Его машина на полной скорости взлетела до верхнего края. Казалось, что «Карл» вылетит за поворот, но мотор взревел и автомобиль продолжал мчаться по кривой... Безумная попытка Кестера удалась, он обогнал вторую машину на повороте - его соперник допустил просчет и вынужден был сбавить скорость на выбранной им крутой дуге. Теперь Отто коршуном ринулся на Браумюллера...»

Свой стиль

Своей фамилией Рудольф Караччиола был обязан предкам, которые в поисках заработка покинули в XIX веке теплую Сицилию и обосновались в небольшом немецком городке Ремаген, расположенном на левом берегу Рейна в 20 километрах южнее Бонна.
К моменту появления Рудольфа на свет его отец владел маленькой гостиницей, дававшей семье скромный, но постоянный доход. В мир скоростей Руди, как и большинство гонщиков того времени, пришел через мотоциклетные соревнования. Карьеру в автоспорте Караччиола начал в 21 год с выступлений на машинах ныне абсолютно забытых марок Ego и Fafnir. Через год, 29 апреля 1923 года, Караччиола записывает на свой счет первую серьезную победу - на 14-сильном спортивном Ego он добивается успеха в классе четырех «налоговых» сил в ADAC-Stadion-Rennen, опередив ближайшего соперника на 25 секунд. Это событие стало поворотным в жизни Руди - на состязаниях присутствовал гонщик Mercedes Альфред Нойбауэр, который по возвращении в Штутгарт рекомендовал руководству фирмы обратить внимание на перспективного пилота с итальянской фамилией. Шефы спортивного отделения вняли его совету, и вскоре Караччиола становится сотрудником дрезденского отделения Mercedes. Помимо выполнения основных обязанностей - предпродажной подготовки машин и их технического обслуживания - Рудольфу доверяют представлять штутгартскую марку в различных соревнованиях. Правда, до крупных состязаний его пока не допускают, и Караччиола вынужден довольствоваться второстепенными, чаще всего горными гонками. Но очень быстро Караччиола добивается первых успехов на международной арене - в швейцарских и чешских гонках, - и в июле 1926 года руководство команды заявляет его на старт Большого Приза Германии, ставшего поворотным пунктом в судьбе Рудольфа.
Именно здесь Караччиола впервые продемонстрировал свой стиль вождения - без эффектных заносов, в которых достиг совершенства Тацио Нуволари, но на грани потери задними колесами сцепления с дорогой. Филигранно работая педалью «газа», Руди заставлял автомобиль максимально быстро выходить из поворота, не давая при этом колесам пробуксовывать. Постоянно совершенствуя этот прием, он через несколько лет, как никто другой, смог полностью использовать все 646 сил Mercedes W125, самого мощного (до появления в 80-х годах прошлого века турбодвигателей) автомобиля класса Гран При. Тогда же проявились отличительные особенности характера Караччиолы - дисциплинированность, воля к победе, хладнокровие в критических ситуациях, великолепное чувство не только своих возможностей, но и «потолка» машины... Он не выносил шумихи вокруг своего имени, оставаясь на протяжении всей своей карьеры скромным и немногословным. При этом ему никогда не изменяло спокойствие и не покидало чувство юмора. Его вторая жена Алиса вспоминала, как однажды на соревнованиях, когда все гонщики уже сидели в своих автомобилях, Рудольф спокойно продолжал прогуливаться с ней по стартовой линии. Алиса заволновалась: «Садись скорее, ведь скоро старт!» В ответ Караччиола лишь улыбнулся: «Не волнуйся, дорогая. Без меня они не начнут, ведь я стою на первой позиции и мешаю всем». Но стоило флагу стартера выпустить на волю табун стальных лошадей, как немец превращался в робота, четко следующего по трассе и не допускающего ни единой ошибки.

Шедевры Караччиолы

Перечислить все победы Рудольфа на гоночных трассах просто невозможно, но некоторые его шедевры заслуживают особого упоминания.
К ним относят победу в «Турист Трофи» 1929 года, одержанную в дождь на узкой, причудливо вьющейся между каменными стенками и вековыми деревьями североирландской трассе Olds Ards. Гонки проводились с гандикапом, и Караччиоле, стартовавшему на семилитровом Mercedes SSK, предстояло пройти на три круга больше, чем его главному сопернику сэру Генри Биркину на 4,5-литровом Bentley. Все, кто был знаком с Olds Ards, считали, что ликвидировать такой разрыв невозможно. Но со старта свистящая компрессором машина Рудольфа как по рельсам мчалась там, где другие автомобили бились о каменные ограды, в брызгах воды она обходила одного соперника за другим... На финише Караччиола первый, опередив ближайшего конкурента более чем на треть круга. А Биркину досталось лишь 11-е место.
Но самым выдающимся шедевром немецкого гонщика большинство историков считают его выступление в «Милле-Милье» 1931 года. В том сезоне руководство Mercedes-Benz в условиях начавшегося экономического кризиса упразднило спортивное отделение фактически. Оставшись без работы, шеф-инженер гоночного отдела фирмы Нойбауэр создает на основе Mercedes собственную команду. Альфред заказывает Mercedes-Benz новейшую версию «белого слона» - модель SSKL, в которой для снижения веса вся рама где только возможно была усеяна отверстиями различного диаметра. Благодаря этому «ситу» и другим мерам удалось убрать 200 «лишних» килограммов. Установка нагнетателя типа Рутс позволила поднять мощность мотора до 300 сил. Однако и эта модификация не могла конкурировать с новейшими Alfa Romeo, созданными на щедрые денежные вливания правительства Бенито Муссолини и поступившими «на вооружение» команды Энцо Феррари. Тем не менее Нойбауэр решает заявить свою команду в труднейших итальянских соревнованиях, проводимых по кольцевому маршруту протяженностью более 1600 км. Старт гонок давался в Брешии, а затем через Верону и Падую участники доезжали до Рима и возвращались к месту старта через Болонью. Так как состязались гонщики на дорогах общего пользования, «чистокровные» гоночные автомобили не получали здесь значительного превосходства, благодаря чему «белый слон» имел (хоть и мизерный) шанс на призовое место.
Сам выход немцев на дистанцию «1000 миль» можно расценить как подвиг. Им предстояло сразиться с целой армадой итальянских автомобилей: из 99 участников одних только Alfa Romeo насчитывалось более 30, а команда Энцо Феррари имела 90 механиков и 17 фургонов с запчастями и покрышками. Всему этому Нойбауэр мог противопоставить лишь четырех механиков и взятый в долг грузовик. Имея в своем распоряжении столь мизерный штат (жена Караччиолы Шарлотта и их такса Мориц в расчет не шли). Альфред все-таки решил проблему - механик Карл Кумпф, проведя заправку и смену покрышек в первом после старта пункте, садился в грузовик и несся на запад к последнему запланированному пит-стопу. В команде не было резервной машины, и Рудольф не мог для тренировки хотя бы раз проехать по маршруту. Поэтому ему пришлось полагаться лишь на свою память: годом раньше он уже стартовал в «Милле-Милье».
На участке Брешия - Рим итальянские пилоты Alfa Romeo передавали друг другу эстафету лидерства - сначала Борцаккини, затем Кампари и Арканьелли возглавляли гонку. В Риме первым был уже Тацио Нуволари. Караччиола не вступал в эту борьбу, сберегая машину и покрышки для финального рывка. Главной его задачей было не упустить далеко своих противников. Рудольф знал, что, соперничая друг с другом, итальянцы в конце концов понесут потери. И его расчеты оправдались - увлекшись борьбой между собой, местные спортсмены на искалеченных и «загнанных» автомобилях покидали поле боя. Где-то под Вероной, сцепившись машинами, с дороги съезжают Нуволари и Арканьелли. Тацио удается вернуться на трассу, но теперь он лишь 11-й, а на первое место выходит «белый слон» Караччиолы. За несколько километров до финиша на автомобиле немца лопаются задние покрышки, но это не может его остановить на пути к победе - почти на ободьях его Mercedes первым въезжает на линию финиша в Брешии. Единственным утешением да тиффози было то, что победитель носит итальянскую фамилию.
Тысячемильные гонки 1931 года явились триумфом великого стратега и организатора Альфреда Нойбауэра и великолепного тактика, прекрасно чувствующего возможности своего автомобиля, Рудольфа Караччиолы. На протяжении всей совместной рабо ты они относились друг к другу со взаимной симпатией и уважением. В своих мемуарах менеджер «серебряных стрел» вспоминал: «...Караччиола был весьма дисциплинированным пилотом. Он всегда верил указаниям из боксов и строго их придерживался...» «В боксах видят и знают все, - отвечал на это Рудольф. - Они владеют всей информацией, у них есть время и возможности ее проанализировать…» Но в конце 1931 года им пришлось расстаться - команда Нойбауэра, не выдержав кризиса, прекратила существование, и Рудольф на сезон 1932 года был вынужден «продаться» злейшим соперникам, команде Энцо Феррари.

Кризис

В Scuderia Ferrari Караччиола оказался не ко двору: его итальянские коллеги (в первую очередь - Тацио Нуволари, не желавший иметь рядом столь сильного соперника) открыто игнорировали Рудольфа. Так, в Монако Нуволари, несмотря на сигналы из боксов, не дал едущему с большей скоростью Рудольфу обойти себя. После финиша Тацио уверял, что слепящее солнце помешало ему разглядеть цвета флагов. На «Нюрбургринге» Летучий Мантуец вновь вступает в борьбу с лидирующим немцем. И на сей раз он «не замечает» подаваемых из боксов сигналов, начиная внутрикомандный поединок. Караччиоле удается отбить все атаки неистового итальянца и первым пересечь линию финиша.
Даже лишенный поддержки команды, Рудольф одерживает в 1932 году ряд крупных побед - в «Эйфельских гонках» (на трассе «Нюрбургринг»), в Больших Призах Германии, Львова и Монцы. Однако к концу года обстановка вынуждает Караччиолу покинуть команду Энцо Феррари. Вместе со своим другом Луи Широном он организует собственную гоночную команду СС (Chiron-Caracciola), для которой покупаются две Alfa Romeo Р3. Первый же тренировочный заезд в «цветах» своей команды, проходивший 21 апреля 1933 года на трассе в Монако, заканчивается для немецкого пилота печально. В повороте «Табак» блокируется тормоз переднего колеса, машину заносит, и она ударяется правым бортом о балюстраду каменной лестницы. На первый взгляд авария кажется пустяковой - автомобиль практически не поврежден, а водитель, вылетевший из кокпита, находится в полном сознании. Но после рентгеновских снимков, сделанных в больнице, врачи единодушно сходятся во мнении, что с гонками для Рудольфа покончено.
У него переломы правого бедра и таза, разрыв суставной сумки. Восемь долгих месяцев Караччиола провел в гипсе, не зная, обойдется ли все благополучно или он навсегда останется калекой.
И в этот момент судьбе было угодно подвергнуть Рудольфа еще одному испытанию. Во время лыжной прогулки по альпийским склонам его жена Шарлотта, ласково называемая мужем и его друзьями Чарли, погибает в горах. Жизнь для Караччиолы потеряла всякий смысл. И кто знает, как бы сложилась дальнейшая судьба Руди, если бы не поддержка его ближайшего друга Луи Широна, который сумел передать немцу часть своего неиссякаемого оптимизма. Именно монегаск познакомил Рудольфа со своим спонсором - вдовой богатого швейцарского промышленника Алисой Гоффман. Благодаря ей и Луи, Рудольф смог вернуться на гоночные трассы. Второго апреля 1934 года, после годового перерыва, Караччиола появляется на роковой для него трассе в Монако. Перед стартом на украшенном цветами автомобиле он делает круг почета, сопровождаемый приветственными криками зрителей. Его железная воля сделала невозможное. На память об аварии осталась хромота, но она не помешала Караччиоле вновь подняться на автомобильный Олимп.

На вершине

В 1934 году он становится лидером возрожденной команды Mercedes-Benz. Правда, отъездить полностью сезон Рудольф пока не в силах - мешают сильнейшие боли в искалеченной ноге (в итальянском Гран При Рудольф лидирует, но затем вынужден передать машину коллеге по команде Луиджи Фаджиоли, который и финиширует первым), однако его помощь в обкатке новейших W25 неоценима.
Если 1934 год стал для Караччиолы периодом реабилитации, то уже в следующем сезоне Рудольф демонстрирует всем, что находится в прекрасной спортивной форме и ничего не растерял из своих способностей. Он остался прекрасным тактиком - в Большом Призе Триполи 1935 года совершенно спокойно пропускает перед собой Акилле Варци и Тацио Нуволари, твердо зная, что эти два непримиримых врага обязательно начнут убийственную для себя борьбу. Его расчеты полностью оправдываются, и на финише Караччиола первый. Не потерял немец и сверхъестественной способности ехать в ливень быстрее своих соперников - на Гран При Монако 1936 года под дождем уже на втором круге в «эске» за тоннелем произошло столкновение нескольких машин, обломки которых загородили большую часть проезда. Рудольф хладнокровно, буквально в миллиметрах от сцепившихся автомобилей, сумел проскочить завал и довести свой Mercedes до победного финиша. На «серебряных стрелах» Караччиола в 1935, 1937 и 1938 годах становится чемпионом Европы. Тогда этот титул был, пожалуй, не менее ценен, чем нынешнее звание чемпиона мира в Формуле-1.
В 1936 году, перед отъездом за океан на розыгрыш Трофея Вандербильта, Рудольф женился на Алисе. Лучшей жены Караччиола не мог найти. Вот что пишет о ней товарищ Руди по команде Манфред фон Браухич: «...Алиса, в миру Бэби, была отличной хозяйкой, превосходно готовила, с тонким вкусом обустраивала свое жилье, гладила рубашки своего мужа и по-матерински заботилась обо всех гостях. Человек с большим чувством юмора, она умела поддержать любой разговор и в совершенстве владела четырьмя языками. Алиса представляла мужа на деловых переговорах и вела всю его переписку. А во время соревнований она была нужна всем. Никто, кроме нее, не умел с помощью двух секундомеров одновременно и абсолютно точно замерить время прохождения круга сразу у четырех пилотов...» Восхищался Алисой и Энцо Феррари: «...Такая жена для гонщика является настоящей опорой. Она значит для него гораздо больше всего остального...»
Супруги поселились в Швейцарии, на берегу Луганского озера. Для руководителей национал-социалистического моторизованного корпуса Караччиола мотивировал свой отъезд за границу необходимостью жить из-за травмы в сухом и теплом климате. Нацисты примирились с этим и даже выплачивали часть премиальных денег в швейцарских франках - ведь, когда Караччиола побеждал (а это случалось весьма часто), в честь этого звучало: «Deutschland. Deutschland, uber alles...» В 1939 году, заняв второе место в Большом Призе Швейцарии, Рудольф, сославшись на возобновившиеся боли в травмированной ноге, остается на своей вилле. Он раньше других немецких гонщиков понял, что бочка с порохом, которую тогда представляла собой Европа, вот-вот взорвется...

Возврата нет

После войны Караччиола вновь рвется на гоночные трассы. Однако места для немца, даже и не участвовавшего в войне, ни в итальянских, ни во французских командах нет. И когда в начале 1946 года Рудольф неожиданно получает приглашение от нового владельца «Индианаполиса» Тони Хьюмеиа принять участие в первой послевоенной «пятисотке», то без промедления соглашается. Машину германскому асу предоставил миллионер Жоэль Торн, ставший впоследствии близким другом Караччиолы. Перед квалификационными заездами судьи предупреждают Рудольфа, что не выпустят его из боксов до тех пор, пока он не заменит свой матерчатый шлем на жесткий, металлический, обязательный на американских трассах. Тот вынужден напялить плоский шлем артиллериста, невесть откуда оказавшийся в боксах. Караччиоле не удалось сделать и круга по «старой кирпичнице» - во втором повороте его автомобиль неожиданно теряет управление и врезается в ограждение. Машина полностью разбита, гонщик, ударившийся головой о бетонную стенку, в бессознательном состоянии доставлен в госпиталь. По единодушному мнению присутствующих, последствия аварии были бы трагическими, не окажись на Руди металлического шлема. Причины инцидента так и не были выяснены, но сам пилот, придя в себя, утверждал, что ему в лицо ударила птица.
Казалось бы, хватит... Баланс выступлений Караччиолы в автомобильных гонках за 1929-1939 годы может вызвать зависть у любого из нынешних асов - 149 побед (по данным некоторых историков, этот показатель за 1923-1939 годы достигает 225), из которых 21 в соревнованиях Grand Prix. Три титула чемпиона Европы в шоссейно-кольцевых гонках. В «Книге рекордов Гиннесса» до сих пор в качестве наивысшей, официально зарегистрированной скорости, показанной на обычном шоссе, упоминается рекорд, установленный Рудольфом на автобане Франкфурт-на-Майне - Дармштадт в январе 1938 года, - 432,7 км/час. С таким послужным списком можно спокойно уходить на покой, но Руди не желает расставаться со спортом. Вернувшись из-за океана, он совершает ежедневные пробежки на лыжах, занимается физическими упражнениями, восстанавливает свою форму. Когда в 1952 году фирма Mercedes-Benz возвратилась на гоночные трассы, то место в одном из спортпрототипов серии 300SL занимает 51-летний Караччиола. В 1000-мильных соревнованиях по Италии, прославивших его в 31-м, Рудольф финиширует четвертым, но это оказалось его последним успехом. Через несколько недель, в гонках на Большой Приз Берна он не удерживает автомобиль на трассе и врезается в дерево. У Караччиолы перелом бедра, теперь уже левого. Восприняв это как сигнал свыше, немецкий пилот объявляет о своем окончательном уходе и обещает посвятить все свободное время любимым лыжам. Но связи с автомобилями и гонками Караччиола не прервал: штутгартская фирма назначает его своим представителем в ряде европейских стран и в 50-е годы его можно частенько видеть на крупнейших соревнованиях. В 1959 году он скоропостижно умирает из-за болезни печени (надо заметить, что у многих пилотов 20-30-х годов, в больших количествах вдыхавших в ходе гонок выхлопные газы, это заболевание было профессиональным).
Вспоминая в своих мемуарах о Рудольфе, Нойбауэр написал: «...из всех великих гонщиков, которых мне приходилось знать - Нуволари, Розмайер, Ланг, Мосс, Фанхио, - самым талантливым был Караччиола...» Не поверить великому человеку нельзя...

Николай Белоусов