Ветеран новой волны

Его судьба чуть ли не до самого начала сезона висела буквально на волоске. Он мог оказаться «лишним» в чемпионате мира Формулы-1, не успев даже толком проявить свои незаурядные способности. Не он первый такой, и не он, видимо, последний. Но судьба оказалась к нему благосклонна. И дала еще один шанс.

Ник Хайдфельд как-то незаметно «состарился». Казалось бы, еще совсем недавно он был 22-летним чемпионом международной Формулы-3000, носящим завидное прозвище Quick Nick - «Быстрый Ник», и подающим надежды тест-пилотом одной из топ-команд Формулы-1. Его считали начинающим, молодой порослью гонщиков Гран При, а сейчас глянь - ему уже без малого «почтенные» по нынешним меркам 27 лет (стукнет в мае) и он входит в разряд весьма опытных «новых ветеранов»: за его плечами ни много ни мало четыре сезона в «королевских гонках».
Три-четыре года назад перед ним открывались самые многообещающие перспективы: талант гонщика - налицо, умение понимать, чувствовать и настраивать машину - на высочайшем уровне, заветный контракт с опекавшей его с юных лет командой McLaren Mercedes был уже почти в кармане, но... надежды Ника на карьерный взлет в составе топ-команды так и не сбылись.

Однако из заведомо обреченной Prost, где он провел свой дебютный сезон, Хайдфельд затем попал все же в достаточно сильную, крепкую и перспективную во всех отношениях команду Sauber. Причем для Петера Заубера он стал настоящей находкой и в течение первых двух сезонов в команде демонстрировал более чем похвальные результаты: по соотношению числа набранных очков к общему числу Гран При из всех гонщиков, выступавших за Sauber, Ник уступал лишь Хайнцу-Харальду Френтцену времен его первого «призыва» в ряды пилотов швейцарской конюшни. Особенно солидно стабильный успех Хайдфельда смотрелся на фоне хоть и эффектных, но весьма неровных выступлений его свежеиспеченных партнеров по команде - Кими Райкконена и Фелипе Массы. А ведь постоянство, как известно, - признак мастерства. Но в прошлом сезоне словно случился некий сбой: результативность молодого немца заметно снизилась, в том числе и по сравнению с его старшим земляком, все тем же Френтценом, набравшим вдвое больше очков.
И уже в конце сезона стало ясно, что контракт Хайдфельда (как, впрочем, и Френтцена) на работу в Sauber продлен не будет. Петер Заубер, надо отдать ему должное, реформируя по известным ему высшим соображениям пилотский состав команды и прощаясь с Ником, худого слова про него не сказал, напротив, воздал ему должную хвалу и поблагодарил за прекрасную работу. Тем не менее такое решение стало для Ника настоящим шоком: сначала вместо него из двух пилотов Sauber, несмотря на худшие результаты, руководство McLaren предпочло ему, вопреки ожиданиям, Райкконена, а теперь уже и в Sauber места для него не нашлось. «Вторая половина сезона стала для меня довольно трудным испытанием, - признается Ник, - ведь я задолго до официального объявления знал и о переходе в команду Физикеллы, и о возвращении Массы, и о том, как мало у меня шансов остаться в Формуле-1».

Лучший из худших или худший из лучших?

Шансов было мало в особенности потому, что в таком же положении оказались еще пятеро (!) гонщиков: начиная с недавних дебютантов Ральфа Фермана и Джастина Уилсона и заканчивая многоопытными и талантливыми Йосом Ферстаппеном, тем же Хайнцем-Харальдом Френтценом, и даже харизматичным Жаком Вильневом. Но судьба оказалась благосклонной именно к Хайдфельду. Ник получил место в Jordan. Когда об этом было объявлено, он с нескрываемой радостью и явным облегчением признался: «Я очень счастлив. Для меня было бы ужасно не остаться в Формуле-1 и не выступать в очередном сезоне».
Почему? За что он так любит Формулу-1? Что его привлекает в ней больше всего? Была ли у него альтернатива в выборе профессии? На эти «вечные» вопросы Хайдфельд дает нехитрый и, казалось бы, банальный ответ. Но в том-то и суть, что такой ответ, при всей его кажущейся банальности, - это ответ истинного гонщика: «Больше всего привлекает сам процесс пилотирования этих исключительных во всех отношениях машин. И, конечно, возможность бороться на трассе с лучшими гонщиками мира и работать над машиной с лучшими инженерами, гениями технической мысли. Все прочее - слава, деньги, светские удовольствия - для меня вторично. Этого ведь можно добиться и множеством других способов, а вот ощущения за рулем «формулы-1» - уникальны и неповторимы. Я целенаправленно стремился в эти гонки с раннего детства, с картинга, становился чемпионом во всех сериях, в которых участвовал, и у меня никогда не возникало даже сомнений в выбранном пути. Были моменты, когда моя карьера могла прерваться из-за финансовых трудностей, но никогда - по собственному желанию».
Надо полагать, что это не просто красивые слова, не рисовка. Даже на вопрос, с кем из гонщиков Формулы-1 он дружит и любит проводить время, Ник отвечает: «Я со всеми в одинаково хороших отношениях, никого особо не выделяю, а большую часть времени провожу со своим инженером - мне с ним интереснее».
Не секрет, кстати, что своими победами в чемпионате Мика Хаккинен, помимо собственного таланта, во многом обязан еще и Хайдфельду, который как раз в те годы был тест-пилотом McLaren и своим умением тонко чувствовать и настраивать машину заслужил еще одно лестное прозвище Computer Boy - «мальчик-компьютер».
В Sauber в первую очередь его также ценили как раз за это - именно его мнение было решающим в вопросах доводки и настройки автомобилей, именно он, так сказать, вселял в них боевой дух,
Сам он не видит в этом, впрочем, ничего особенного: «Конечно, тестируя автомобиль, размышляя над настройками, я прилагаю все усилия, чтобы увеличить свой вклад в его развитие, чтобы он был быстрее, устойчивее, надежнее. Хотя усовершенствованием машины день за днем занимается целая группа инженеров, они учитывают и пожелания гонщика. Более того, именно гонщик может и должен подсказать инженерам, что и как в конструкции и настройках изменить, исправить, улучшить. Так что я просто делал и делаю свою работу».
Так может, в Sauber с ним расстались, потому что в прошлом году результаты этой работы оказались неудовлетворительными, или же причина довольно неудачного для команды сезона крылась главным образом в конструкции С22, в отношении которой даже «компьютерные» способности Ника оказались бессильны?
Хайдфельд придерживается второй версии: «Техника Sauber заметно прогрессировала от года к году, что является одним из самых ценных качеств этой команды, которое мне всегда очень нравилось. Вот и прошлогодняя машина, в принципе, во многом превосходила предыдущую модель, но на деле оказалась поначалу очень неважной. На протяжении сезона мы с Хайнцем-Харальдом сделали все от нас зависящее, но этого оказалось недостаточно. Большим плюсом С22 была надежность и стабильность в целом, а главным минусом - скверная аэродинамика, из-за чего имели место большие проблемы с балансом: машина была недостаточно устойчива в поворотах, а для автомобиля Формулы-1 это крайне важный фактор - именно из-за недостаточной управляемости в поворотах теряются драгоценные доли секунды. Конечно, я был очень разочарован, но не удивлен: не надо забывать, что Ferrari на создание «идеального» автомобиля понадобился 21 год, а вообще история этой команды насчитывает уже семь десятков лет. Sauber же провела в гонках Гран При лишь одиннадцатый сезон. Надо полагать, что построенная командой собственная аэродинамическая труба поможет решить эти проблемы».
Френтцена в техническом контексте Ник упомянул отнюдь не формальности ради. Уже в первый сезон в Формуле-1 Хайдфельду довелось работать с очень опытным гонщиком - Жаном Алези, однако отношения с ним у молодого немца не сложились. Ник поясняет, почему: «Вообще-то я не любитель давать оценки партнерам, соперникам и людям вообще, тем более сравнивая их между собой, но не могу не отметить, что Хайнц-Харальд отлично проявил себя в плане усовершенствования машины, а Алези таких способностей явно не хватало. Мы с Френтценом отлично понимали друг друга.
Всегда прекрасно ладил Ник и со своим шефом Петером Заубером. Со стороны отношение хозяина команды к молодому гонщику казалось почти отеческим. «Любая команда хороша тогда, когда представляет собой единое целое. И в этом смысле, да, наш коллектив можно назвать хорошей и дружной семьей, а г-на Заубера - ее главой, и у нас с ним замечательные отношения», - утверждал Ник в одной из наших с ним бесед по ходу сезона. Но с оговоркой: «Хотя выражение «отеческое отношение» я бы здесь употреблять не стал. Многие с легкостью его используют, но для меня отеческие отношения могут быть только с моим отцом».

Хороший парень

Сказанное Ником об отце – это, опять же, не пустые слова. Он по-прежнему поддерживает очень близкие отношения с родителями, хотя, как известно, жизнь пилота Формулы-1 не оставляет для этого слишком много времени. Родители считают его очень хорошим и любящим сыном, а любой, кто его более-менее близко знает, скажет, что он вообще очень добропорядочный и, как говорится, правильный молодой человек. При этом очень твердый, не пасующий перед трудностями и неудачами. В общем - пример, достойный подражания. И тем, кто еще не определился в своей жизни, стоит, пожалуй, воспользоваться рецептом на сей счет от Хайдфельда, который, впрочем, замечает, что очень сложно давать советы другим, особенно, когда речь идет о серьезных вещах: «Конечно, сейчас на многое я смотрю совершенно иначе, нежели когда был подростком, в то время я не все еще понимал и вел себя порой довольно глупо, совершал какие-то идиотские выходки. Просто надо вовремя задуматься - о том, кто ты, чем занимаешься, к чему идешь. Надо задуматься, оценить себя и затем сделать шаги, чтобы стать лучше и добиться чего-то. Иного пути, думаю, нет. Когда в 19 лет я понял, что автоспорт для меня уже не просто увлечение, а профессиональное занятие, тогда же, наверное, я стал уже по-взрослому принимать решения, касающиеся моей жизни в целом. По-взрослому - это значит не просто принимать решения, но и осознавать ответственность за них».
Но для того чтобы стать гонщиком Формулы-1, одного этого недостаточно. Тем, кто хотел бы достичь того же, Ник рекомендует: «Самое главное, желание не должно быть поверхностным, ты действительно должен любить то, чем занимаешься, получать удовольствие от пилотирования гоночной машины. Важно также, чтобы была цель, достичь которой хочешь сам, а не из-под палки. И, конечно же, необходимы элементарные способности, в том числе способность чувствовать машину. Другими словами, надо быть немного пилотом от бога, а всему остальному можно научиться. Если человек что-то по-настоящему любит и хочет - он этому непременно научится».
На все вопросы Ник отвечает рассудительно, но в то же время быстро и непринужденно. Но один вопрос - «Чего ты больше всего боишься в жизни?» - все же заставляет его надолго задуматься. «Вообще я смотрю на жизнь очень позитивно и каких-то особых страхов не испытываю, - пожимает он плечами. - Даже остаться без места в Формуле-1 - это не страх. Я не боюсь, а просто не хочу этого. Думаю, что на самом деле самое страшное для любого человека - когда что-то случается даже не с ним самим, а с его родными и близкими, когда кто-то из них попадает в беду, тяжело или смертельно заболевает. Но сейчас у меня, слава богу, нет поводов для таких страхов».
Самая заветная мечта Хайдфельда - кроме мечты о титуле чемпиона Формулы-1, конечно, - созвучна сказанному им выше: «Я мечтаю о самом простом и в то же время самом важном. Чтобы все мои родные и близкие были здоровы и благополучны. Чтобы все у нас с Патрицией было хорошо, чтобы мы создали крепкую семью, завели детей (хотя сейчас пока еще рановато, пожалуй), чтобы осуществилось все, что я наметил. Чтобы жизнь сложилась удачно».
В любовных отношениях Ник придерживается «немодного» ныне постоянства - с Патрицией он вместе еще со школьной скамьи (в отличие хотя бы от того же Кими Райкконена, с переходом в другую команду сменившего также и свою школьную возлюбленную), но не склонен морализировать по этому поводу: «Не стал бы, опять же, давать никаких советов на сей счет, не хочу прослыть занудой, надоедающим нравоучениями. Это слишком личное. Кому-то в любви везет, кому-то нет, кому-то нравится постоянство, кому-то разнообразие. Конечно, я знаю достаточно парней, в том числе и среди моих соперников, которым нравится менять подруг. Но для меня существует лишь одна девушка - Патриция, с которой мы уже давно, со школьных лет вместе. Вот только, к сожалению, нам удается побыть рядом не так часто, как того хотелось бы, и я очень счастлив, когда ей удается сопровождать меня в поездках на Гран При. При этом мы стараемся не выставлять наши отношения напоказ. Среди подруг и жен гонщиков и без того хватает любительниц быть на виду, они наслаждаются и охотно пользуются своим «привилегированным» положением, и Патриция тоже легко могла бы вести себя так же, но она почти всегда скромно держится в тени».

Туманные перспективы

Судьба и карьера Ника Хайдфельда в гонках Гран При складывается пока схожим образом с судьбой Хайнца-Харальда Френтцена (в сравнении с Михаэлем Шумахером). В то время как и его более молодой недавний партнер по Sauber Кими Райкконен, и побежденный им в свое время соперник по международной Формуле-3000 Хуан-Пабло Монтоя выступают в составе топ-команд и борются непосредственно за чемпионский титул, имевший еще совсем недавно столь же блестящие перспективы Хайдфельд занял по итогам сезона лишь четырнадцатое место, едва не оказавшись вообще за бортом корабля под названием «Формула-1». И его буду+щее по-прежнему весьма туманно. Новый сезон Ник начинает в довольно противоречивом качестве. С одной стороны, его быстрота и выдающиеся способности «настройщика» не помешали Петеру Зауберу (к тому же при прекрасных взаимоотношениях) отказаться от его услуг. С другой стороны, те же качества, надо полагать, обеспечили именно ему, а не другим претендентам, место в Jordan. При этом прижимистый Эдди Джордан, отчаянно ищущий не просто пилотов, а пилотов с денежными мешками, будет ему еще и платить за работу, хотя и почти вдвое меньше, чем платил Заубер (гонорар Хайдфельда в швейцарской команде составлял $4,5 млн в год).
Несмотря на очевидные потери и в зарплате, и в сегодняшнем статусе команды, за которую ему предстоит выступать, Ник оценивает ситуацию оптимистично: «Я еще слишком молод, чтобы покинуть Формулу-1, - мне всего лишь 26, и я считаю себя хорошим гонщиком. Так что я благодарен Эдди за то, что он верит в меня, в мои способности. Как я уже говорил, деньги для меня не главное. Я просто хочу остаться в Формуле-1. Конечно, мне придется нелегко, поскольку маленькой частной команде вообще нелегко сражаться с большими, за которыми стоят мощные автопроизводители, но опыт прошлого показывает, что и в Jordan есть шанс выступать достойно, результативно и даже от случая к случаю побеждать, и я на это надеюсь в дополнение к своим собственным силам.

А если мне удастся добиться успеха, то в следующем сезоне у меня, возможно, будет шанс перебраться в одну из топ-команд. В любом случае моя цель здесь остается прежней: однажды стать чемпионом».
Как ни грустно это констатировать, но сказанное я уже неоднократно слышал и от других гонщиков Формулы-1. Последним из них в прошлом сезоне был Йос Ферстаппен - тоже обладающий незаурядными способностями, приличным и, сдается, нереализованным еще потенциалом и отчаянно лелеющий те же надежды. Надежды были, увы, тщетными. Ресурс Minardi оказался слишком слабым, чтобы позволить Йосу в достаточной мере себя проявить и без дополнительной денежной поддержки подняться хотя бы на ступеньку выше - в Jordan. Там предпочли не его, а того же Хайдфельда. С той лишь разницей, что для Ника это, скорее, ступенька вниз, а не вверх. Достанет ли ему сил, оттолкнувшись от нее, совершить прыжок к вершине Формулы-1?